Под моим цепким взглядом, внимательно выискивающим малейший повод нажать на спуск, из-под дивана показались сначала болезненно худощавые ноги, а потом и остальной их обладатель, густо покрытый пылью. Им оказался щуплый белобрысый мальчишка с широко распахнутыми голубыми глазами и миловидным кукольным лицом. Из-за крайне субтильного телосложения, я бы на вид не дал ему больше семи или восьми годков. Однако, припоминая доклад полицейского, я предполагал, что это и есть тот самый Шустов Николай, одиннадцати лет от роду.
— Николай? — осведомился я, чтобы исключить вероятность ошибки.
— Д…да, — с заминкой подтвердил малец. — А откуда вы знаете?
— По службе положено, — бросил я. — Ты здесь один? Кто еще есть в квартире?
— Ни… никого, — не очень уверенно ответил мальчик, а потом боязливо покосился на смотрящий ему в лицо ствол «Косы». — Только я и мама.
— Где она?
— Ну там… где-то, — неопределенно махнул рукой паренек. — Она просто…
Внезапно мальчишка осекся и схватился за лицо, будто его ударили, а после этого горько-горько зарыдал. Причем, странное поведение юнца совпало с докладом Изюма, прозвучавшим у меня в гарнитуре:
— Одно умертвие нашел, молодая женщина пряталась на балконе в куче хлама. Ликвидирована.
И взорвавшаяся в моем мозгу догадка была одновременно и чрезвычайно невероятной, и слишком уж очевидной… Я уже без всякого опасения повесил «Косу» на плечо и опустился рядом с бьющимся в истерике пацаненком на колено.
— Николай! — позвал я, пытаясь обратить на себя внимание ребенка. — Николай, посмотри на меня! Коля!!!
— Он… он… маму… прямо… — лепетал юнец, не отнимая ладоней от лица.
— Коля, успокойся, дыши глубже! — приказал я, силой разводя его руки в стороны. — Смотри на меня! Вот так… вдох, выдох. Еще раз! Вдох и выдох!
Сейчас было бы нелишним установить с несчастным парнишкой зрительный контакт, да вот только снимать шлемы при посторонних нам запрещалось под страхом уголовной ответственности. Слишком много ресурсов и усилий вкладывала страна в каждую боевую единицу ФСБН, чтобы позволять даже малейший риск.
— Вот, молодец! Расскажи о себе, сколько тебе лет? — принялся я силком вызволять юного Николая из пучины истерики. — В каком классе учишься?
— Мне один… надцать, — все еще всхлипывая ответил пацан, но в его глазах хотя бы появилась осмысленность. — Я в пятом… классе…
— Это здорово! Взрослый уже да?
— Угу…
— Коля, а ну-ка, глянь сюда! Угадаешь, что я показываю?
Я поднял руку на уровень глаз мальчишки, и направил энергию некроэфира в ладонь, формируя над ней весьма условное подобие пёсьей морды. Сам бы я в этом кривом облачке вряд ли распознал хоть что-нибудь, однако мальчишка оказался с фантазией. Он быстро понял, что за зверь скрывался в постоянно плывущем и меняющем форму черном тумане.
— Это собачка. Так вы тоже… такой? — по-взрослому серьезно спросил Николай, окончательно успокаиваясь.
— Да, Коля, тоже…
Я втянул темную дымку, дабы не разбазаривать попусту драгоценные крохи некроэфира и поднялся на ноги. Оглянувшись, я заметил своего напарника, застывшего в дверном проеме. И хоть я никак не мог видеть лица Изюма под шлемом, мне показалось, что перекрестие его визора смотрит на меня вопросительно.
— Иволга, это Факел, — тихо отчитался я по радиосвязи, — вызывай «черные кокарды», инфестат обнаружен.
* * *
Боевые инквизиторские костюмы хороши и прекрасны, с какой стороны на них не посмотри. Революционные разработки, созданные на стыке высоких технологий и самой настоящей магии, не имели аналогов больше нигде в мире. Россия, как первая страна пострадавшая в прямом столкновении с неживой угрозой, заплатила очень высокую цену в виде сотен тысяч жизней своих солдат и граждан. Тогда один единственный инфестат, потерявший разум, едва не стер столицу с лица земли, заполонив ее ордами умертвий. Слава всевышнему, с тех пор на планете не появлялось еще некромантов, равных ему по силе. Но и этого прецедента хватило, чтобы до икоты напугать весь отечественный истеблишмент. Поэтому с тех самых пор все исследования в области противостояния порождениям некроэфира ни дня не испытывали недостатка в финансировании.
Да и как тут не испугаться, когда перед глазами истекал кровью живописный пример Европы, которая за последние годы из содружества прогрессивных и развитых стран превратилась в десятки окруженных войной разрозненных анклавов. Никто не хотел повторить судьбу Италии, где разошедшиеся инфестаты опустошали целые города. Или, например, Албании, в которой повелители мертвой плоти вообще обратили в своих кукол президента, парламент и совет министров, а потом полтора года водили за нос все мировое сообщество.
Грубо говоря, те, кто не успели понять, что с этой немертвой напастью ни в коем случае нельзя шутить, уже либо утратили свою государственность, либо находятся на самой грани краха. И дабы не пополнить ряды таких политических трупов, России пришлось стремглав нестись впереди всей остальной планеты, швыряя триллионы рублей в ненасытную топку техно-магического прогресса. Именно так и были созданы первые подготовительные лагеря для лояльных инфестатов, еще не успевших повредиться умом. И именно выпускники этих учреждений стали первыми инквизиторами после завершения своего обучения. А чтобы еще больше усилить наш боевой потенциал были разработаны по-настоящему прорывные методы и орудия борьбы с умертвиями и их кукловодами. Вот так впоследствии на свет появились первые прототипы и наших «Кос», и прекрасных ИК-Б.
Вот только прекрасным костюм выглядел ровно до той поры, пока не возникала необходимость его надевать и снимать самостоятельно. Эта задача оказалась настолько нетривиальной, что такого геморроя, наверное, даже космонавты со своими скафандрами не испытывали. Хотя, что я о них знаю? Может, там все проще простого, а мы одни должны страдать, надевая и подгоняя друг под друга десятки всевозможных элементов?
Иными словами, каждое начало и окончание дежурства для инквизитора превращалось в настоящее испытание. Чтобы влезть или вылезти из толстой шкуры ИК-Б, у меня уходило не меньше пяти минут, причем в активном таком армейском темпе. Однако сегодня я сидел уже четверть часа, возясь с бесконечными герметичными застежками, задумчиво жевал любимую мятную жвачку, которая помогала мне успокоиться, и подолгу засматривался в одну точку. Во время очередного такого ступора меня и застал Изюм, успевший уже не только снять боевой костюм, но и сходить в душ.
— Ты чего телишься, Юрец? — спросил он меня, обтирая свою могучую спину полотенцем. — Домой не хочется?
— А? А-а-а… да нет, хочется, — заторможено отозвался я. — Просто думаю.
— О том пацане? — уточнил напарник.
— Да, Макс, о нем самом…
Мой товарищ присел напротив и вперил в меня тяжелый трудночитаемый взгляд.
