Внутри бурмашины было два этажа. На первом расположились: каюта управления, гостиная, кухня, кладовая с запасом еды на две недели, и винтовая лестница-спираль. На втором: три спальни, кабинет, гардеробная и закрытая терраса с противоударным стеклом.
Майя с Ильёй поднялись по ступенчатому трапу в бурмашину, по винтовой лестнице к кабинету ректора. Не успел Илья схватиться за круглую серебристую ручку, чтобы отворить дверь, как та сама распахнулась, чуть не размазав парня по стенке.
Из кабинета выскочила высокая почти двух метров роста девица с темной кожей и серебристой косой, конца которой не было края. Бездонные черные глаза девицы метали молнии, полные губы были гневно сжаты, ноздри широкого приплюснутого носа вздымались. Она была одета в белое платье до колен, украшенное перьями павлина-альбиноса. Её стройные икры оплетали ленты высоких сандалий. Не смотря на атлетическое телосложение, она была величава и грациозна, точно амазонка.
– Лина! – прокричал ей вслед Полуночник, но девица не хотела его слушать, – вернись сейчас же! Мы ещё женаты!
Лина, не оборачиваясь, сложила пальцы левой руки в непристойный жест.
Говорят любовь живет три года. Но в случае Полуночника и Лины любовь жила 3 месяца. Узнав о феминистическо-настроенной натуре Лины, которая планировала строить карьеру, а не рожать маленьких Полуночников, губернатор решил сдать её отцу Полозу Сильвер-Голду обратно. Сдать обратно не вышло – Лина умела кусаться.
Кабинет губернатора представлял собой круглую комнату, стены которой были сплошными зеркалами. Слухи не врали, отсюда можно было увидеть любой уголок Академии посредством оптической иллюзии. Вдоль стен стопками лежали стопки бумаг и писем, законом и приказов, вес туго перемотанные бечёвками. Поверх них стояли узорчатые канделябры на шесть свечей, воск, стекавший с них, капал прямо на письма. В кабинете было единственное круглое окно в пол, металлические дуги которого складывались в пугающий узор, напоминавший глаз. В центре стоял письменный стол самого губернатора, и два кресла для посетителей.
Полуночник – рослый джентльмен за шестьдесят восседал на почетном ректорском месте облаченный в пиджак с наплечниками цвета растаявшего снега с рисунком из черных бесформенных спиралей. На носу его сидели хрупкие очки-ромбики – одна линза была молочной, другая черной. Полуночник был невысокого роста. Из-за этого губернатор комплексовал, тщательно скрывая это, а также яйцевидную форму головы и лысину цилиндром с чучелом грозного орла.
Полуночник вскочил уже, чтобы догнать жену, но завидев посетителей плюхнулся на место. Он машинально улыбнулся вошедшим. Но улыбка на измятом бумажном лице была неприятная – неестественная.
Лина давно выскочила из бурмашины, а ее серебряная коса все еще прыгала по полу, не в силах поспевать за своей хозяйкой.
Полуночник сложил ладони домиком и внимательно посмотрел в лица Ильи и Майя. Оба новых студента вызывали у него недоверие, особенно Майя. Полуночник мечтал от неё избавится, но этого нельзя было делать на людях и лично – это намочило бы его репутацию беспристрастного правителя. Он фыркнул и взял из стопки досье своих дебютантов папки Майи и Ильи, желая иметь представление, кто перед ним.
– Обучался кристалловой алхимией в одной из государственных тайных лабораторий – задумчиво промолвил ректор, пробегая по характеристики Ильи, – знаком с основами подземельной медицины… А, ты тот самый внук…
Полуночник умолк, явно пытался вспомнить имя профессора Веромаха или как-то выкрутится.
– Профессора Мастерова.
– Да… Я помню тебя, тебе лет пять было, когда я приезжал во Временштерн-Виссеншафт в под-Антарктиду. Неприятный инцидент тогда произошёл в лаборатории. Машина вышла из-под контроля, двое погибли… Мужчина… и женщина…
– Мои родители, – в голосе Ильи слышался металл, парня коробило от того, как легко Полуночник говорит об этом.
– Соболезную. Они умерли за правое дело. Уверен, ты сможешь достичь в Академии таких успехов, и не опозоришь их фамилию. Ведь герой – самая подходящая профессия для того, чтобы войти в историю.
Майя физически чувствовала, что Илья еле сдерживался чтобы не взорваться. Напряжение между ним и ректором можно было резать ножом.
– Ну а ты, – Полуночник скользнул по специальности Майи и, озадаченно, выпучил глаза – чихающая музыкантка…
Илья еле подавил смешок, из-за чего Майя на него грозно зыркнула.
– Редкая. Редкая наука. Такой специальности у нас ещё не было – продолжал Полуночник – что ж ежегодно на факультет свободных искусств попадают новые таланты и дарования. Искусство безгранично, особенно если оно свободное. Уверен, твои родители ТОЖЕ будут гордится тобой.
Майя так и чувствовала, что он наслаждается своими издевками.
– Мои родители – Майя уперлась взглядом в Полуночника – Я с любой профессией буду лучше них. Хоть с чихающей музыкой, хоть с кашляющим танцем.
Ректор скептически выгнул брови.
– Однако, я дал слово – интонация ректора-губернатора приобрела мрачные тона – я дал слово сделать тебя своим агентом.
Полуночник подошёл к платяному шкафу и вынул оттуда черный, упакованный в хрустящий прозрачный пакет, плащ и кинул Майе. Та, дрожа разорвала пакет и развернула свою форму. На плече виднелась вышитая серебряная цифра.
– Восемь – её передёрнуло.
Номер, который ей выдали был номером Сонечки, агента, которая помогала Майе в особняке Л’Горностаевых. Единственный человек, который понимающе искренне относился к ней, который действительно нежно её полюбил и погиб из-за неё. Образ Сонечки с тех пор продолжал беспокоить Майю во снах, она частенько просыпалась в холодном поту, обливаясь слезами и переживая смерть агента вновь и вновь.
– Но для Вас, к сожалению, у меня пока нет свободного места в рядах агентов – ответил Полуночник Илье, – если вдруг – он заговорщически подмигнул парню – с кем-то из моих что-то случится. Я рассмотрю Вашу кандидатуру.
Тут в ногах под письменным столом ректора-губернатора что-то звякнуло. Этот звук был Майе знаком – звук почтовых холодильников, система связи между подземельцами. Полуночник наклонился, открывая дверь. Послышался смачный чмок – дверной хлопок. Полуночник выудил из холодильника, пришедший ему конверт. Прочёл и вышел прочь, никому ничего не объяснив. В глубине бурмашины Майя слышала губернаторские шаги по винтовой лестницы.
Илья нервно прошёлся по кабинету и взгляд его упал на узкую деревянную дверь, на поверхности которой красовались, выложенные из кусочков зеркала, пионы. Дверь была слегка приоткрыта и вела в гардеробную Полуночника. Илья не сдержал любопытство, заглянув во внутрь.
– Ты куда? – строго шикнула на него Майя, косясь на дверь-кабинета, ожидая, что Полуночник вот-вот вернётся. Но Илья лишь отмахнулся, втискиваясь в гардеробную.
Это была небольшая овальная комната со встроенными в стены открытыми шкафами. В них висели одни пиджаки: всех оттенков серого (для роли ректора Академии) и всех оттенков цветного (для роли правителя Губернии Ночи). Пиджаков здесь было больше, чем дней в году – Полуночник никогда не появлялся на публике в одном пиджаке дважды. Все пиджаки были одинакового фасона, все с наплечниками, все на двух черных пуговицах. Различалась лишь расцветка, узоры и вышивка. В центре комнаты стояла высокая шестиугольная призма, поверхности которой заменяли в гардеробной зеркала.
