– Это очень сложно, – произношу я наконец, прочистив горло. – Нет рецепта полегче?
– Ты хочешь арабский кофе или любой?
– Мне бы такой, чтобы я мог до утра работать.
– А почему не спать?
– Я подписал выгодный контракт и теперь должен много работать.
– Это плохо, что ты работаешь ночью. Собьешь сон – будут проблемы со здоровьем.
– А ты почему не спишь?
Что-то такое мелькает в ее взгляде, от чего мне становится жарко. Амира тоже заливается краской, и я прищуриваюсь, словно так смогу прочитать ее мысли.
– Гм… В общем, кофе и специи в том шкафчике, – она указывает на висящий справа от меня. – Турка над печкой, вода в кране. Удачи.
Амира разворачивается и хочет уже выйти из кухни, когда я зову ее:
– Погоди. – Она медленно поворачивается ко мне с вопросом в глазах. – Может, останешься, пока я буду осваивать турку?
Она колеблется пару секунд, но в итоге произносит:
– Доброй ночи.
И снова направляется к выходу.
– Доброй ночи, прекрасная Амира.
То ли от моих слов, то ли от своих мыслей, она ускоряется и быстро покидает кухню.
– Арабский кофе, значит, – бубню я себе под нос и иду к указанному шкафчику.
Остаток ночи я работаю, как и собирался. Сварив ароматный кофе с кардамоном по рецепту Амиры – тут, нужно признаться, я запомнил каждое произнесенное ею слово, – я засел за новый проект. Но периодически, сидя на балконе, отрывался от экрана и смотрел на безмятежное море, думая о девушке. К сожалению, не о своей. А о юной арабской красавице, которая взбудоражила все внутри меня. Возможно, я так реагирую, потому что она на самом деле для меня экзотика. Непознанная, непонятная, загадочная и закрытая. Полная тайн и какого-то неземного очарования. Но я ловлю себя на мысли, что меня привлекает не только это. В Амире есть глубина – то, чего так не хватает современным девушкам.
Интересно, если бы ее отец появился на кухне в момент, когда я практически зажал его дочь между столом и своим телом, он бы отрезал мне яйца? Что-то мне подсказывает, что он бы смаковал каждую секунду, отпиливая тупым ханджаром* мое достоинство со зловещей улыбкой на лице. Не скажу, что я бы с радостью принял наказание. Даже ради такой исключительной красавицы, как Амира. Но соблазн слишком велик, чтобы держаться от нее подальше.
Ближе к восходу солнца я встаю и, упершись ладонями в широкую балюстраду, окидываю взглядом море, а в следующее мгновение замираю и перестаю дышать. Как будто мое дыхание может потревожить изящную фигуру, которая несется к воде, на ходу сбрасывая шелковый халат. Время перед рассветом самое темное, поэтому все, что я могу разглядеть, – это тени и силуэты. В какой-то момент мне даже кажется, что это галлюцинации после особенного кофе, и поэтому я решаю проверить свою теорию. Быстро переодеваюсь в шорты. Памятуя о местных правилах, набрасываю на себя футболку, и как можно тише и быстрее пробираюсь на улицу. Так же, как и девушка несколькими минутами ранее, бегу от дома к воде, скрываясь из виду за огромными цветочными кустами и деревьями. Только оказавшись у самой кромки воды, я поднимаю с песка растекшийся шелковой лужицей халат и подношу его к носу. Шумно вдыхаю. Она. Это запах Амиры. И когда только успел его запомнить, что теперь безошибочно узнаю?
Слышу, как вдалеке раздается плеск, и поднимаю голову. В свете теперь уже тусклой луны я вижу только макушку Амиры, рассекающей волны. Быстро сбрасываю с себя футболку и тоже захожу в воду. Ох, и покарает меня их бог руками отца Амиры! Но будь я проклят, если не попробую хотя бы подружиться с ней.
_____________
*Ханджар – традиционный арабский изогнутый кинжал
Глава 4
Выныриваю с улыбкой на лице и приглаживаю волосы. Но вскрикиваю от ужаса, когда открываю глаза. В метре от меня по грудь в воде стоит Малоун. Его широкие, мускулистые плечи возвышаются над морской гладью, привлекая к себе внимание. Мои щеки вспыхивают, словно охваченные огнем, и я зажмуриваюсь.
– Привет, – как ни в чем не бывало произносит он.
– Виделись уже, – не совсем дружелюбно отзываюсь я.
– Не рычи, Амира, я всего лишь хочу подружиться.
Я слышу улыбку в его голосе и приоткрываю один глаз, чтобы посмотреть на наглеца.
– Зачем?
– Ты мне нравишься, – дернув плечом, просто произносит он, а я закрываю лицо ладонями и, насколько позволяет вода, резко отворачиваюсь.
– Ты не можешь мне такого говорить.
– Послушай, я совсем не знаю ваших традиций и заранее прошу прощения, если мои слова или действия как-то оскорбляют тебя. Если я сказал что-то неправильно, подскажи, что именно, я извинюсь и исправлюсь на будущее.
Я опускаю руки в прохладную воду, чтобы хоть немного остудить жар, разливающийся по телу.
– Ты не можешь смотреть на меня прямо. Не можешь заговаривать и тем более делать комплименты или говорить, что я тебе нравлюсь.
– А как тогда мужчины проявляют свою симпатию к вашим девушкам?
– Никак. То есть они идут к ее отцу и просят ее руки.
– Вот так сразу?
– Мгм.
Впервые в жизни я сожалею о наших традициях. Мне бы сейчас так хотелось поймать взгляд Малоуна. Смотреть на то, с каким восхищением он окидывает взглядом мое лицо и тело. От этого по коже рассыпаются щекочущие мурашки, из-за чего хочется скривить нос и захихикать.
– Тогда почему на кухне ты мне это позволила?
– Прости, – выдавливаю из себя.
– За что? – выдыхает он. – Это я должен просить прощения.
– За то, что провоцировала тебя. Что дала повод допустить запретные мысли.
– Ого, – только и отвечает он.
Знаю, это так дико в двадцать первом веке. Но благодаря таким правилам наши женщины чувствуют себя защищенными. И знают, что с ними не может произойти несчастья, потому что мужчины их уважают. Хотя я бы предпочла для женщин немного больше прав. Как минимум, возможность выбрать себе мужа и получить образование. Далеко не всем, к сожалению, доступна такая роскошь.
Я читала о девушке, которая ушла из семьи ради того, чтобы воплотить все перечисленное в жизнь. Вышла замуж за любимого, получила профессию, устроилась на работу. Она могла бы быть невероятно счастлива, если бы ценой такого счастья не стали отношения с семьей. Я бы умерла, наверное, откажись от меня родители и братья. Вот и получается, что я не могу определиться, чего хочу больше: свободы или остаться в привычном коконе заботы и безопасности своей семьи. Увы, совместить обе опции не представляется возможным, как бы сильно ни хотелось.
Папа никогда не позволит мне самой выбрать себе мужчину. Слишком много требований он предъявляет к моему потенциальному мужу, и далеко не каждый мужчина сможет соответствовать списку Заида Аль Мансури.
