что имелся в загашнике и у сталкеров, только этот был раза в четыре меньше размером.
Глава 3
И Лом, и Капон были умными людьми, так что и теперь, будучи носителем обоих этих разумов, Ломон глупее не стал. Поэтому сразу догадался, что Олюшка говорит о той самой световой парализующей аномалии, которую в лицее зацепил рукой Капон. И теперь было уже очевидно, что такие вот «светильники» непосредственно связаны с «туннелями», поскольку два примера – это уже не случайность, а скорее, закономерность. Еще одно полезное открытие состояло в том, что артефакт «небывашка», который осица называла «тушилкой», нейтрализовал парализующее действие «светильников», а значит, теперь уже в два известных телепортационных портала можно заходить без опаски.
Главный из всего этого вывод еще не успел принять словесную форму, но уже сиял маяком надежды в голове двуединого сталкера: теперь он сможет разъединиться на две изначальные составляющие без больших проблем! Почти сразу он сумел сформулировать это для себя и в деталях: вернувшись после окончания миссии в Мончетундровск, а конкретно в тот же самый гараж, откуда они и отправились в путь, ему будет нужно, как он это уже и делал, зайти в «туннель» и оказаться в мужском туалете лицея уже в обоих ипостасях – Лома и Капона. Но теперь, чтобы вернуться к остальным сталкерам, им не нужно будет совершать долгий и опасный пеший переход из города на фабрику – просто одному из них будет достаточно сделать несколько шагов по коридору до класса с другим «туннелем», ведущим, как и первый, на фабрику, причем, судя по рассказу осицы, куда-то неподалеку от гаража, а имеющаяся у них «небывашка» поможет справиться с опасным «светильником». Второй же из них вернется в гараж, попросту сделав один шаг назад. Для этого ему никакая «небывашка» не понадобится, ведь «светильник» пересекать не придется. И все! Проблема будет решена!
– Ты чего лыбишься? – прервала его оптимистические мечтания Олюшка. – Думаешь, я сочиняю насчет «тушилки»? Но как бы я тогда попала в «туннель»? А вот как попадал туда без нее ты, я так и не въехала. И вообще ты кто – Лом или Капон, я тоже не разобралась. И где второй братец? Или его как раз «светильником» и парализовало, а вы подумали, что ему кранты, и оставили валяться? Тогда вы такую ошибку сделали, ребята, что я даже боюсь вам правду говорить…
– Правда в том, – усмехнулся Ломон, – что паралич от «светильника» действует всего минут пятнадцать-двадцать, но это для одной руки, все тело, может, и подольше будет отходить.
– Значит, уже вляпывался? А где тогда второй?
– Погоди, – покачал головой двуединый, – ты еще свою историю недорассказала. Сначала закончи, а потом уже я начну.
– Так а чего там заканчивать? – пожала плечами осица. – И так все понятно ведь. Раз такая непонятка образовалась, я не стала сразу оставшимся трубникам показываться, а решила сперва их разговоры тоже послушать. Ну и спряталась в укрытии неподалеку. А потом увидела, как вы бочку откуда-то катите. Сначала даже психанула и хотела вас пристрелить…
– Из-за бочки соляры?.. – вытаращил глаза Ломон.
– Из-за нарушения уговора, – нахмурилась Олюшка. – Вам же было велено все гостинцы нести сразу к нам, ни с кем больше дел не иметь. А тут я подумала, что вы с трубниками напрямую законтачили, как мы сами хотели…
– Ага, то есть вам можно, а нам нельзя, – снова не выдержал двуединый.
– Да, нам можно, а вам нельзя! – сверкнула на него взглядом осица. – Потому что мы – «ОСА», а вы…
– А мы «Сталкер», – продолжил за нее фразу Ломон. – И кстати, ты теперь тоже в этой группировке, пусть и временно, так что давай прекращай строить из себя главную. – Видя, что Олюшка насупилась еще больше, он смягчил тон: – Ладно, прости, я тебя перебил. И что было дальше? Почему ты передумала в нас стрелять?
– Во-первых, потому, что вас было больше, я могла не уложить сразу всех одной очередью. Еще и про кибера вспомнила, его ведь пулей, наверное, не сразу и прошибешь. Но главное, вы не к причальной трубе с этой бочкой пошли, а в гараж ее закатили. Меня это заинтересовало. Я вообще терпеть не могу, когда чего-то не понимаю. Так что решила рискнуть и тоже пробралась в этот гараж. Помогло еще то, что там было темно. Но близко к вам подбираться я все-таки опасалась – могли меня запросто фонариком высветить чисто случайно даже. Потому в уголочке у стеночки и жалась. Слышно было оттуда плохо, видно – тем более, но все-таки я смогла просечь, что вы куда-то намылились ехать на вездеходе. Я бы не смогла пережить, если бы не попыталась узнать, куда именно. Да и Светуля с Анютой мне бы этого не простили – месяца два стали бы меня Ольгой называть, а то и Ольгой Дмитриевной… – Тут осица раздраженно замотала головой: – Так, забудь, это к делу не относится!.. Короче, я дождалась, пока вездеход заведется – меня впечатлило, кстати, что кибер для этого собой пожертвовал, – под рев мотора проскочила к багажнику и залезла в него. Все. Теперь ты.
Ломон напрягся. Ему очень не понравился один момент в рассказе Олюшки… Как это так: она пряталась в гараже, совсем рядом с ним, а он не смог уловить ее ментальную энергию?.. Или осица нагло врала, или… Ну да, он ведь теперь не был взломщиком Ломом, у которого помимо приобретенной из-за мутаций способности «видеть насквозь» электронику была и эта – улавливать на расстоянии присутствие разума. То есть он был теперь как Ломом, так и Капоном, у которого таких способностей не было. Что, если при слиянии двух сознаний ломовские полезные дары перестали работать?.. «А что тебе мешает это проверить?» – мысленно спросил он, хотя, похоже, это проявила себя часть сознания Лома. И Ломон, сосредоточившись, понял, что ментальную энергию присутствующих он все-таки чувствует, но гораздо слабее, чем мог это делать один Лом, причем он не мог даже с такого близкого расстояния определить, сколько человек ее излучают, хотя и уловил, что источник не единственный. Стало понятно, почему он не почувствовал в гараже Олюшку, – там было слишком много людей.
– Ты чего задумался? – насупилась осица. – Сочиняешь для меня сказочку? Предупреждаю: я вранье за версту чую!
– Да ничего я не сочиняю, – поморщился двуединый сталкер. – Просто думаю, с чего лучше начать, не так все в моей истории просто.
Все было и в самом деле очень непросто. Тем более Ломону не очень-то хотелось раскрывать все
