и проходите в класс.
Слышу шуршание верхней одежды, позвякивание замков на сумке. Виолетта продолжает возиться с Угольком, отвешивая ему кучу комплиментов.
Вдруг я чувствую дыхание у своего уха и вздрагиваю, вдохнув запах цитруса и жасмина.
— Дождешься меня? — шепчет Вера.
— Да, — слишком поздно выдыхаю я — девушка уже стучит каблуками, удаляясь от меня.
Решаю, что это было скорее утверждение, чем вопрос.
Тяну Уголька за поводок, решив отвести его домой. Свои дела он сделал еще у подъезда, судя по отругавшей нас соседской женщине, поэтому можно уже и завершить нашу прогулку.
Я не возвращаюсь в школу, а стою через дорогу и жду, когда выйдет Вера. Не заметить меня трудно — по моим расчетам я стою прямо напротив входа.
— Денис! — слышу спустя минут пятнадцать томительного ожидания. — Стой на месте, я иду!
Снова улыбаюсь как дурак. Что это со мной? Почему так приятно на душе?
— А где песик? — спрашивает Вера, тяжело дыша.
— Дома, отдыхает. Его зовут Уголек, кстати.
Вера смеется и говорит:
— Очень ему подходит!
Я ухмыляюсь. Вера ненадолго замолкает и, наверно, рассматривает меня, потому что мои уши в это время буквально горят.
— Ну что, пойдем?
Я киваю.
— Веди! — говорит. И сразу спохватывается: — Ой, прости!
Я машу головой, мол, ничего, привык уже, хотя на самом деле вовсе не привык — со мной мало кто общается.
Вера велит мне ждать, шуршит сумкой и что-то печатает на телефоне. Затем берет меня под руку и шагает вперед.
— Я посмотрела по карте, где находится это кафе. Написано, что идти минут пятнадцать.
Наврали. Шли мы от силы десять минут, и я об этом очень пожалел. Тепло от руки Веры было таким приятным, что, если бы я был котом, то непременно бы заурчал.
В кафе, судя по звукам, весьма многолюдно. Мне хочется уйти и возобновить нашу спокойную прогулку, но Вера так очарована этим местом, что я решаю остаться. Пока мы ждем свой заказ — какао и десерт — Вера описывает мне интерьер.
Как я и представлял, на стенах висят репродукции картин Ван Гога. Сами стены темно-синие, с витиеватыми облаками и желтыми звездами. На каждом столике красуются искусственные подсолнухи.
Мне нравится.
По моей просьбе Вера описывает себя. Я почти угадал, у нее действительно светлые вьющиеся волосы и карие глаза — цвета молочного шоколада, как она говорит. Еще у нее вздернутый носик, узкий подбородок, овальное лицо и немного веснушек на скулах.
Моя богатая фантазия рисует в голове образ красавицы блондинки с глазами цвета молочного шоколада.
Красиво.
— О чем ты хочешь писать? — спрашиваю я, когда нам приносят заказ.
— Хотела, — поправляет меня Вера. — Я хотела писать сказки.
Я машу головой, не соглашаясь с ней.
— Хочешь. Ты должна хотеть в настоящем, а не в прошлом.
— Мне сложно жить в настоящем, — вздыхает она. — Я уже давно поняла, что ничего не будет так, как я хочу. С трудом, но я смирилась. Теперь вот живу прошлым и иногда перебираю все то, во что верила, о чем мечтала, чего хотела.
Кажется, я нахожу в нас еще одно различие, что заставляет меня грустно улыбнуться. Вера сразу замечает это и интересуется:
— Что такое?
— Ты живешь прошлым, потому что там остались приятные воспоминания, а я живу настоящим, потому что не хочу вспоминать свое прошлое и боюсь будущего. Это еще одно раз…
— Нет! — восклицает Вера. — Не произноси это слово! Оно под запретом! Мы ищем только схожести, забыл? Смотри, мы оба пьем какао! Ты же любишь какао?
— Люблю?
— И я люблю! Отлично! — Она радуется этой мелочи так сильно, что мне трудно подавить искреннюю улыбку.
За время, что мы сидим в кафе, Вера находит еще много мелочей, которые нас объединяют. В основном это наши предпочтения: в фильмах, музыке, еде. Мы оба — творческие люди, одногодки, живем на двенадцатом этаже и предпочитаем черный хлеб белому.
К вечеру Вера полна радости, много смеется и часто касается меня. Эти прикосновения кажутся мне наигранно-случайными, как бы невзначай, и мне это нравится.
Вскоре Вере звонит мама и интересуется, где она. Голос девушки резко меняется, радостные нотки из него исчезают.
— Мне пора, — грустно сообщает она, закончив разговор с мамой.
Я киваю. Печально.
— На такси поедем вместе, не спорь! — тоном суровой родительницы сообщает Вера.
Я не спорю. Все, что я сейчас хочу, — это подольше побыть с этой чудесной девушкой.
Слышу, как Вера быстро печатает в телефоне и представляю, как она заказывает такси через приложение: закусив накрашенную розовым блеском губу находит на карте нужное место и ставит на нем метку.
— Через пять минут за нами приедет машина, — спустя некоторое время объявляет девушка.
Я киваю. На улице заметно похолодало. На мне нет шапки, поэтому я чувствую, что пошел снег. Тянусь за капюшоном, чтобы накрыть голову, но никак не могу его подцепить. Чувствую, что кто-то подошел ко мне вплотную. Вдыхаю аромат жасмина и цитруса и понимаю, что передо мной стоит Вера. Она так близко, что я ощущаю ее теплое дыхание на своем лице.
Девушка помогает мне надеть капюшон, а потом вдруг проводит пальцем по линии моего подбородка и тихо произносит:
— Здесь немного пропустил…
Я сразу ее понимаю, ухмыляюсь и говорю:
— Бриться в слепую не так уж просто.
Палец Веры скользит вверх, проводит по искривленному уголку губ. Я перестаю ухмыляться, дышать становится труднее, сердце бьется быстрее.
На четвертом вдохе Вера целует меня. Ее мягкие и теплые губы, покрытые липким блеском с запахом мандарина, прохладные снежинки, которые падают на мое лицо и мгновенно превращаются в капли из-за тепла моей кожи, — все это ощущается так остро, что мне кажется, будто время останавливается, а вместе с ним исчезает и весь мир. Остаются лишь прохладные снежинки, мы с Верой и наш поцелуй со вкусом мандарина.
5
22 декабря, четверг
Уже второе утро подряд я просыпалась с улыбкой на лице. Она была широкой и счастливой и не сходила с меня целый день. А причина этой улыбки — любовь. Я наконец-то влюбилась, да так, что дух захватывает.
Сегодня же моя улыбка была еще шире и счастливее, потому что после урока Денис пригласил меня к себе наряжать ёлку.
— Зачем тебе это? — спросила я, когда он позвонил мне вчера.
— Это красиво и празднично, — ответил он. — Хоть я и не вижу всей этой красоты, но знаю, что она окружает меня. А еще чувствую запах искусственной ёлки.
— И чем она пахнет? —
