– В то время я переживал недавнюю смерть отца, сэр! Вся Элегия была потрясена, могли вспыхнуть беспорядки, и мне следовало остаться здесь, чтобы сохранить контроль над политической ситуацией. Или вы думаете, что я сам устроил смерть собственного отца? – Голос его дрожал от гнева.
На лице Колоны не дрогнул ни один мускул.
– Это вполне возможный сценарий. Зная об атаке, вы могли воспользоваться возможностью свергнуть отца и захватить власть.
Тулла едва не стошнило от такого предположения.
– Такое предположение я нахожу оскорбительным, и мне странно, что оно исходит от офицера, да просто от человека.
Колона отведал следующее блюдо, прежде чем ответить.
– Дело в том, что императорская Вещающая Истину высказала определенные подозрения по поводу вашего прихода к власти в доме Туллов. Она утверждает, что видит некоторые признаки заговора в вашем поведении, говорит, что только она может их заметить. Император прислушивается к ее словам.
Теперь виконт горько усмехнулся.
– Преподобная Мать Мохайем выражается весьма туманно. Она из Бинэ Гессерит, а Орден сестер относится ко мне враждебно. Мотивы Бинэ Гессерит может понять даже ребенок, и я бы не стал обращать слишком много внимания на ее слова.
Он презрительно фыркнул, затем продолжил:
– Эти ведьмы всю жизнь держали моего отца под каблуком, он платил им огромные суммы, которые использовались на строительство Школы Матерей. Наше семейство потратило на это целое состояние, вот что я вам скажу! После смерти отца, – продолжил он, – я прекратил их финансировать и изгнал его наложницу. Эта ведьма пыталась соблазнить меня еще до того, как остыло тело старого виконта. – Было видно, насколько противно Туллу это воспоминание, от раздражения голос его сел и стал глуше. – Если вы всего этого до сих пор не знаете, полковник-баши, то я вправе усомниться в вашей компетентности как следователя.
Колона уважительно кивнул. Естественно, он знал эти подробности.
Виконт Тулл некоторое время молчал, а затем сказал ломким голосом:
– Что-то еще?
– Император озабочен вашими тесными связями с Домом Верденов. Согласно опубликованному докладу КАНИКТ, ваши коммерческие интересы тесно переплетались.
– Да, конечно, это правда. Несмотря на красоты нашей планеты и на доходы, получаемые за счет выращивания редких лишайников, мы интересуемся и возможностями межпланетной торговли. Мы добываем металлы на нашем поясе астероидов и отправляем руду на Дросс. – Лицо Тулла потемнело. – Уничтожение дома Верденов сильно ударило по нашим торговым интересам и по благополучию моего народа, и я направил жалобы в Совет Ландсраада.
– Откуда нам знать, что ваша предполагаемая коммерческая активность не является способом финансировать движение Союза Благородных? – спросил Колона.
Тулл возмутился.
– Откуда мы вообще могли знать, что Фаусто Верден – изменник? Ни я, ни другие члены Ландсраада до сих пор так и не увидели никаких доказательств этого, хотя с момента уничтожения дома Верденов прошло уже довольно много времени.
Он едва сдерживал гнев.
Колона продолжал соблюдать беспристрастный нейтралитет. Он тоже скептически относился к подозрениям в отношении виконта, но сардаукар не имеет права высказывать сомнения в обоснованности полученных от императора приказов.
– На мой взгляд, доказательств достаточно.
Теперь Тулл окончательно перестал сдерживать раздражение и злость.
– Всех тех людей убили без суда, без представленных доказательств, без права на апелляцию, а теперь вы полагаете, что мне вполне достаточно вашего слова?
– Это слово Императора, – произнес Колона, заканчивая разговор.
Они ели и пили молча. Тулл, не скрывая горечи и подавленности, наконец сказал:
– Расследуйте это дело, как считаете нужным, полковник-баши, но никаких признаков мятежа вы не найдете. – Он отодвинул блюдо, давая понять, что обед окончен. – Если, конечно, не сфабрикуете их.
Колона снова ответил безупречно:
– Мы сардаукары.
Это не являлось откровенным отрицанием, но Колона хотел, чтобы собеседник понял его именно так.
Офицер покинул изысканный замок и вернулся на стоявший в космопорте корабль, где размещался его полевой командный пункт.
Войска оставались на Элегии в течение четырех суток, выискивая свидетельства мятежа, но не нашли ни одного, даже косвенного, доказательства. Джопати Колона втайне испытал невероятное облегчение.
* * *
Для того, чтобы быть хорошим вождем, надо неформально – и постоянно – оценивать психологическое состояние тех, кто тебя окружает.
Напутствие Муад’Диба«Я управляю, но я ничем не управляю», – думал Пол – юный наследник, на плечи которого легло бремя герцогской власти.
В четырнадцать лет ему пришлось одному играть эту непростую роль. В отсутствие отца он принял на почти детские плечи непомерный груз ответственности. Хотя он и понимал, что должен временно действовать и поступать, как герцог, Пол не мог постичь, что произошло между его родителями. Почему Лето и Джессика так поспешно и разными путями покинули его?
Ранним туманным утром юноша стоял на стене Каладанского замка, старинной, не имевшей теперь никакого оборонительного значения, и смотрел на море, с которого дул холодный пронизывающий ветер.
Он призвал четырех ближайших советников и наставников. В отсутствие герцога Лето Пол нуждался в их указаниях, чтобы понять, по каким эталонам выстраивать власть и утверждать свой авторитет, но при этом он от души надеялся, что никакой кризис не поразит Каладан за это время. Эти четверо помогут ему справиться с ролью властителя.
Он всегда смотрел на Сафира Хавата, Гарни Холлика, Дункана Айдахо и доктора Юэ как на учителей и наставников. Несмотря на то что Пол – наследник герцога, они могли ругать его, критиковать и поправлять, если видели, что он совершает роковую, гибельную ошибку. В другое время юноша мог положиться на мудрость матери, но леди Джессика тоже покинула его…
Пол не понимал, что случилось.
Перед отлетом на Кайтэйн герцог стал хмурым и немногословным; его явно что-то беспокоило, и это, в свою очередь, сильно тревожило юношу. Происходило что-то неприятное, и при этом юноше не дали ответы на мучившие его вопросы. Отец и раньше отлучался с планеты, в самый последний раз на императорское празднество на Оторио – но все руководство и управление оставалось в его руках. Да, номинально Пол становился действующим герцогом, но мать всегда была при нем столпом мудрости, и никто не высказывал опасений по поводу кризиса власти и правления.
Но теперь мать покинула его.
Пол смотрел на море с зубчатой стены, вспоминая поколения Атрейдесов, которые отсюда правили страной. За его спиной молча стояли другие, те, кто очень хотел знать, что он собирается делать. Пол заговорил, не отрывая взгляда от рваных туч, гонимых порывистым ветром:
