как-нибудь привыкнем. Если только доживем до него, княже, до богатства этого.
Жупан давно уже откланялся, а Самослав все смотрел в одну точку, переваривая сказанное им. Надо останавливаться! Не нужны больше новые земли. У него этой земли столько, что девать некуда. И народ собрался разный. И бавары, и лангобарды, и словен без счета, и даже племена кочевников. Двигаться теперь нужно аккуратно, принимая под крыло только тех, кто просится сам. Иначе в клочья разорвет молодую державу, сшитую на живую нитку. Ведь она вся на нем одном держится. А насчет ляхов прав жупан. Покорить те земли ой как непросто будет, да и зачем они? Торговый путь пробить до Балтики? Так для этого не нужно племена завоевывать. Пусть живут, как жили. Соль, железо им продавать — все по полной цене, да еще и чужих купцов не пускать туда. И пошлины с них тоже полные брать, не как со своих. Небольшие фактории в тех землях ставить, за крепким частоколом. Ну, а для непонятливых — короткие, точечные карательные походы. Не станет он эти земли присоединять, надо сыну что-нибудь оставить.
Глава 3
Ноябрь 627 года. Провинция Армения первая. Империя.
Патрикий Александр читал донесение из столицы. Евнухи из его ведомства, умирающие от зависти к успехам доместика Стефана, нарыли кое-что интересное. Первый же купеческий караван, который пришел через Фракию, принес новости, которые переполошили всю его канцелярию. Оказывается, пропавший наследник короля Теодориха Бургундского жив и здоров. Он вначале прятался со своим слугой в землях мораван, а потом, когда слуга умер, его за немалую мзду, под видом сына от наложницы спрятал у себя один из мелких аварских ханов. Этот самый хан, напившись допьяна, похвалился об этом купцам из Санса. Те своими глазами того парня видели, и золото из королевской казны видели тоже. Тот юноша на короля Теодориха оказался весьма похож. В этом поклялся уважаемый купец из Бургундии, который того короля хорошо помнил. Парень этот, хоть и вырос в дикой глуши, на латыни и на языке франков говорит свободно. И это оказалось последней каплей, которая убедила патрикия в правдивости этого рассказа. И, впрямь, откуда мальчишка из аварского кочевья мог знать эти языки? Он мог их знать только в одном случае, если разговаривал на них со своим слугой. А ведь протоасикрит прекрасно помнил ту историю. Это было довольно давно, но беглых королей ищут нечасто. Тот, как сквозь землю провалился, высадившись с корабля в Равенне, и постепенно о нем позабыли. Видимо, верный слуга провел его через всю Италию, раздираемую войнами и грабежами, перевалил через Альпы, а потом прошел через глухие леса в Моравию, где и жил в полной неизвестности, пока не умер.
Патрикий глубоко задумался. История просто невероятная, достойная мифов дотла разоренной склавинами Греции. Но, чем черт не шутит? С Гундовальдом ведь все неплохо получилось! Так почему бы не повторить? Надо напомнить о себе государю, как только представится удобный случай. Ведь его собственная звезда стала тускнеть на фоне побед ничтожного выскочки, обласканного Августой. Того засыпали наградами с головы до ног, и даже сам патрикий был вынужден публично объявить ему свое благоволение. У него не было выхода, ведь операция с архонтом Самославом была проведена просто блестяще. Сам император хохотал до слез, когда читал донесение брата. Надо же! Поставить на кон пятьдесят тысяч солидов и выиграть! На редкость отчаянный парень этот Стефан. А Благочестивая Августа, чтоб ее черти драли в аду раскаленными крючьями, ходит теперь довольная, как кошка, укравшая еду с хозяйского стола.
А может быть, все это просто запредельное, отчаянное вранье? Вдруг это какой-то хитрый ход, смысла которого никто пока не может понять? Чутье патрикия Александра било тревогу, но сделать он ничего не мог. Доместик Стефан вышел из этой игры победителем, а значит, он пока неприкасаем.
Протоасикрит склонился над листом папируса. Пусть этого Хильдеберта вытащат в Константинополь. Ему уже должно быть чуть больше двадцати лет. Его точный возраст в архивах не сохранился. По законам франков он совершеннолетний, и имеет право на трон. Пусть обещают ему всё, что угодно, но он должен быть в столице, чтобы превратиться в верного слугу Империи. А вдруг удастся посадить его на престол, и он доведет до конца то, что не смог сделать неудачник Гундовальд — вернет Италию, захваченную лангобардами пятьдесят лет назад. Тогда имя патрикия Александра останется в веках, как имена Велизария и Нарсеса.
Господи помоги! А вдруг все получится? Протоасикрит даже зажмурился от сладостных грез. Императорские евнухи были мастера стравливать варварские народы. Они это делали блестяще и уже не первое столетие. Так почему бы не попробовать снова?
* * *
Начало декабря 627 года. Недалеко от развалин Ниневии (совр. Мосул, Ирак).
Армия императора шла уже целый месяц, сбивая ноги в кровь на крутых горных тропах. Позади них оставались разоренные земли, где невозможно было найти ни зернышка. Огромная армия хотела есть каждый день. С Ираклием шли лишь армяне, даны и наемники с Кавказа, иберы и абасги[9]. Из сорока тысяч хазар не осталось никого. Конники не любят горные кручи, особенно те, где в тебя летят подлые стрелы и камни. Воины устали до предела, подгоняемые персидской армией, что шла за ними по пятам, и лишь только император дал команду, все повалились на каменистую землю без сил.
— Государь, воинам отдых надо дать, — стратилат[10] Ваган почтительно склонил голову перед императором. — Да и место для битвы тут просто отличное.
— Ты прав, — император задумчиво повел взглядом по сторонам. — Дальше не пойдем. Мы дадим бой тут, прямо у Львиного логова.
— Да, тут львов хватает, — согласно кивнул головой стратилат. — В этих местах хорошая охота.
— Нет, Ваган, — покачал головой Ираклий. — Помнишь, в книге Бытия написано: «Из сей земли вышел Ассур и построил Ниневию, Реховофир, Калах и Ресен между Ниневиею и между Калахом; это город великий»?
— Э-э…, - многозначительно промычал Ваган. Он не помнил. Он был воином из знатнейшего армянского рода, а не священником. Он на всякий случай уточнил. — Эти развалины, великий город, что ли? Да тут от силы человек сто живет.
— Этот город давно разрушен, — пояснил Ираклий. — Царь Синаххериб из Библии жил тут когда-то.
— Надо же! — Ваган изобразил на лице почтительный интерес. — Я, государь, пойду прослежу, как лагерь обустраивают. Не приведи господь, персы нападут, пока наши воины, как лягушки на песке разлеглись.
Ираклий кивнул головой, отпуская его, и Ваган,
