вовлечение производит неизгладимое впечатление на людей с нехваткой общения или страдающих от одиночества. Бабушка печет пирожки для «внучков с Майдана». Студентка-отличница влюблена в залихватского сотника, и они вместе разливают «коктейли Молотова». Крестьянин все бросил и пошел искать счастья в Киев, после чего его сначала раздели на морозе, а потом дали мандат депутата Верховной рады.
Эмоциональные качели становятся самоцелью для человека, неспособного ставить себе цели. И многие бросаются в этот эмоциональный омут с головой, становясь не просто жертвой когнитивной войны, а ее участником.
Это самая тяжелая категория людей — сродни нашим либералам. Они прекрасно знают, что их действия разрушают общество и государство России, но делают это осмысленно. С мотивами такого поведения надо разбираться отдельно, и желательно на уровне правоохранителей.
В нашем случае важнее всего тенденции. В отчужденном обществе гражданин чувствует собственную ненужность и одиночество. Технологии когнитивных войн позволяют затянуть его в деятельность, дать чувство коллектива, состоящего из таких же, как он, и через 5–10 лет превратить в матерого, подкованного правозащитника.
Чем менее социализировано общество, тем больше оно уязвимо для когнитивных войн. Если у человека нет реальных увлечений и хобби, он живет в 20-этажном «человейнике» возле МКАДа, проводит два-три часа в день в пробках или общественном транспорте, можно быть уверенными: перед нами потенциальная жертва когнитивной войны. Такой образ жизни неизбежно приведет из-за дефицита эмоций в медиаконтуры 3 и 4.
У современного жителя мегаполиса эмоции заканчиваются раньше, чем жизненные силы. А гигаполисы вроде Москвы встраивают человека в свой ритм даже на уровне района: десятки тысяч москвичей работают по своему графику и маршруту, годами не заглядывая в центр столицы.
Жизнь в ритме мегаполиса максимально рационализирует горожанина. Город формирует у него комплекс «опоздания», вырабатывает почасовое планирование, учит платить по счетам, тыкает носом в ошибки. Постоянно издерганный, человек, живущий в рваном ритме и влезший в ипотечные долги, — идеальная жертва когнитивных войн.
Однако какими бы ни были причины, главное в жертвах когнитивных войн — их переход в состояние «взрослого подростка»/«малолетнего дебила»©.
Определение: взрослый подросток
«Взрослый подросток»/«малолетний дебил»© — тот, кто радостно качается на эмоциональных качелях «зрада — перемога». И главная жертва когнитивных войн.
Технологии когнитивной войны. Выборы: «отравление» Ющенко в 2004 году
Президентские выборы 2004 года на Украине пошли совсем не по тому сценарию, который предполагала власть.
Президент Кучма, досиживавший второй срок, был крайне недоволен политикой, навязанной ему преемником от «донецкого» клана — Виктором Януковичем. Победу Кучмы в 1999 году обеспечила административная машина самой густонаселенной области Украины — Донецкой. Там он всеми правдами и неправдами одержал символическую победу над своим оппонентом — лидером коммунистов Петром Симоненко. Победу, важную вдвойне, потому что Симоненко был свой, с Донбасса, — в прошлом предводитель комсомольцев в Макеевке. Леонид Кучма, в свою очередь, был выходцем из «днепропетровских», которые еще со времен советской партийно-аппаратной политики являлись конкурентами «донецких» на всесоюзном уровне.
Второй срок Кучме обеспечили два фактора — поддержка «донецких» и признание выборов со стороны США. Последний фактор для него был крайне важен: перед глазами имелся белорусский пример постоянных санкций и непризнания выборов. Важным аргументом для признания выборов американцами стало то, что муж единственной дочери Леонида Кучмы — бывший советский инженер-металлург — как раз начал сколачивать миллиардное состояние с прицелом на размещение капиталов в Британии и Евросоюзе.
Сначала Кучме пришлось платить по счетам США: премьер-министром поставили Виктора Ющенко — главу Нацбанка, женатого на гражданке США Кэтрин Клер Чумаченко (из числа детей украинцев-эмигрантов).
Вообще-то, первый Майдан — вернее, Майдан «нулевой» — состоялся в 2001 году под брендом «Украина без Кучмы». Ющенко на тот момент был премьер-министром и в случае отставки Кучмы с поста президента автоматически стал бы и.о., а затем, не особо напрягаясь, выиграл бы президентские выборы.
Однако в 2001 году режим Кучмы устоял — уличные мятежники либо были посажены, либо уехали за границу. Ющенко сняли с поста премьер-министра, он перешел в оппозицию. С тех пор у Леонида Кучмы начинают портиться отношения с США, однако переходить красную черту, как Александр Лукашенко, он не готов, поэтому не ограничивает работу посольства США внутри Украины.
На этом фоне усиливается сотрудничество с Россией. Кучма даже подписывает стратегические документы об интеграции в ЕЭП (Единое экономическое пространство — прообраз Таможенного союза, а затем — ЕАЭС) и вычеркивает из оборонной доктрины курс на вступление в НАТО. Однако во внутриполитической жизни Кучме приходится платить по счетам «донецким». Пост премьер-министра занимает донецкий губернатор Янукович. Вокруг него выстраивается новая властная вертикаль и группы влияния, среди которых нет места чужакам. «Донецкие» ФПГ (финансово-промышленные группы) всегда отличались тягой к доминированию и выстраиванию монопольных схем, а также сильным духом землячества. Это кардинально отличало их от «днепропетровских», которые всегда находились в состоянии конфликта внутри себя. А внутренние противоречия «донецких» ФПГ снимались в вопросах внешнего доминирования.
В 2004 году должна была пройти стандартная операция «Преемник», в ходе которой в президентское кресло должен был десантироваться политический администратор «донецких», уравновешенный многочисленными региональными кланами, внесшими свой вклад в победу. Обычная постсоветская схема.
Леонид Кучма не хотел оставлять президентскую республику преемнику, поэтому всячески лоббировал переход к парламентско-президентской форме правления с сильным премьер-министром и коалиционным правительством.
Но с операцией «Преемник» на Украине что-то пошло не так. Виктор Ющенко, вышвырнутый с поста премьер-министра, не собирался сдаваться и накануне президентских выборов 2004 года выиграл выборы парламентские, приведя в Верховную раду фракцию «Наша Украина».
Выборы обещали быть конкурентными. Причем в рейтингах кандидатов изначально просматривался традиционный украинский раскол на Юго-Восток и Центр-Запад. Например, в Тернопольской и Львовской областях Ющенко поддерживало 80 %, а за Януковича еле-еле набиралось 10 % голосов. В Донецкой области и Крыму ситуация была прямо противоположная: рейтинг Ющенко колебался в районе 5 %.
Электоральная модель бывшей Украины такова, что чем дальше на запад, тем меньше области. Так, Черновицкая область всегда была меньше 1 миллиона человек, а в Донецкой в мирное время проживали более 5 миллионов.
Кандидат, которого поддерживает Юго-Восток, электорально всегда имел перевес в 2–3 миллиона голосов, потому что именно на этой территории расположены самые крупные города и агломерации. А кандидата от Центра-Запада поддерживают более сельские и малонаселенные территории.
Этот расклад прекрасно понимали политтехнологи и политконсультанты штаба Ющенко, поэтому изначально взяли курс на непризнание результатов выборов. То, что мы потом узнали как (первый) Майдан 2004 года, на уровне политтехнологий было инструментом для достижения данной цели. А поскольку готовить Майдан начали заблаговременно, не
