—Так, ладно. И что же тогда делать? Такое ощущение, что здесь собралась вся вековая пыль … Империи, — ужаснулась я, проводя пальцем по бочке, что стоит в комнате.
— Мы принесли тряпки и ведра. Думаю, за пару часов справимся, — улыбнулся Огдаф, — Приступим же, господа!
И работа закипела. Парни снимали паутину с потолка, уносили куда-то хозяйственные принадлежности. Даже принесли каркас кровати, пару тумбочек и… больше ничего не влезло в этот “просторный салон”. Василий через пару часов пахотных работ очень укоризненно на нас посмотрел и, с намеком на его собственную жилплощадь, драматически, прикрываясь облезлыми перьями, чуть ли не падая в обморок от отчаяния, писклявенько спросил:
— Как спать Василий?!
После этой лирики Эббет без слов покинул комнату и через пару минут вернулся с железным ведром, внизу которого он сам выдолбил — ну и мощные же тут парни — прямоугольное окошечко. В подарок, кстати, к ведру шла съёмная крышка. После Труен притащил откуда-то деревянный брус нужно размера, а Огдаф нашел мягкую половую тряпочку, что мы положили внутрь ведёрка в качестве матраса. Через час в моём “салоне” висела не только катушка дневного света, но и ведро Василия на палке, прям над самым входом. Конечно, ведро было продолговатым, а расстояние между потолком и дверью небольшим — поэтому входить в комнату надо аккуратно, чтобы не зазвенели колокольца в голове.
Василий, кстати, высоко оценил своё новое жилище:
— Футы-нуты!Футы-нуты! — кричал от восторга Василий в ведёрке, и его голосок эхом отражался от стенок. Теперь у меня будто собственная кристальная музыкальная станция с Василием.
Время пролетело незаметно. И, уже через полтора часа, упаханные мы присели на только что заправленную кровать.
— Ребята, спасибо вам огромное! С меня причитается! — от всей души без сил поблагодарила я солдат.
— Василий кушоц-кушоц! — послышалось в ведре.
— Кстати, сейчас уже ужин будет — встал Огдаф к ведру, и погладил Василия по головке — после и покушаешь! Мы принесем тебе еды!
— Почему после? — серьезно спросила я, — в Империи же разрешено везде ходить со своими домашними животными?! — заговорила во мне голубиная мать.
—Да, — разводя руками грустно сказал Эббет, — но Военные Казармы живут по Уставу, а в Уставе чётко сказано, что солдату запрещено иметь домашнее животное, так как у солдата нет ни времени, ни пространства, чтобы его полноценно содержать.
— Не вижу противоречий, — тихо сообщила я.
— В армии если у кого-то привилегия, то ее сразу захотят иметь все другие, — добавил Трумен.
— Пф! Но я же не солдат в прямом смысле слова. Поэтому мы идем с Василием!
Я забрала Василия из ведерка к себе на плечо и мы впятером направились в столовую. Вот тако вот в юбке и футболке, в окружении свиты, я гордо распахнула двери пищблока.
Глава 7
В столовой мой пыл немного поутих, когда в абсолютной тишине — боже, да они монстры - есть и не общаться! — фактически все мужчины повернули голову в мою сторону. Неясно, что привлекало больше: я, блондинистая мамзель, или Василий — явное нарушение правил о домашнем питомце.
И когда мы встали в очередь, напряжение можно было хоть ножом разрезать:
— Я же говорил, — тихо наклонился надо мной Труен, — после того как наберёшь еду — иди к нам за тот столик, он в углу — махнул он рукой в сторону, — там пялятся хотя бы не будут.
Хотела бы я возмутиться, что чужое внимание мне не неприятно, как вдруг:
— УА! Котлэта! Котлэта! Иви! Тут котлэта!!! — заорал в тишине Василий, выросший на общажных щах да хлебе. Позорище!
— Эм, извините, — обращаясь ко всем и ни к кому зачем-то сказала я, быстро схватила кекс и чай на поднос, и мы на всех скоростях помчались к столу за которым уже сидел Огдаф.
Тот, не замечая, что на меня таращится вся рота, как истинный джентльмен спокойно отодвинул стул, и будто ничего не произошло, пожелал приятного аппетита и продолжил есть свое мясное блюдо.
— Ну Иви! Ну пАчму не котлэта? — смотря на свой кекс слезно спросил Василий.
— Ешь давай! А то и кекса сегодня не будет! — делая глоток чая — видимо, своего ужина, сказала я.
— Так-так-так… Этого у кого кекса сегодня не будет? — услышала уже знакомый мерзкий голос я.
Я подняла голову, и встретилась взглядом с ухмыляющимся Сержантом... Томасом Брарвирасом, чтоб его за ляжку! Он держал ремень на своих брюках, будто оттуда сейчас что-то вывалится. Пф! Ставлю 20 арий, что в трусишках-пустышка. Всем спокуха, можно отпускать бляшку.
— Рядовой Иви Вивер, Вы помните, что у Вас сегодня наряд? И заступать Вам на него через 10 минут?
Вот жучара! Всё-таки впаял!
— Да…. Сержант Томас Брарвирас, — пытаясь скрыть отвращение сказала я.
— Отлично, через 10 минут жду Вас на инструктаж в стрельбищной. У Вас ночное дежурство, — и обводя всех солдат взглядом, — 5 минут до окончания приёма пищи! — вновь переводя взгляд на меня, — чтобы больше в столовой я эту крысу уличную не видел! — указывая на Василия, — Не хватало мне тут холеры!
***
Через пару минут, переварив услышанное, Василий заорал чистым матюками, проклиная уже ушедшего, слава яйцам, Сержанта Томаса Брарвираса. Появились эффектно, ушли эпотажно - теперь даже повара смотрели на нас не отрываясь. А я, сверкая пятками, стремительно покидала помещение, чтобы не опозориться еще больше.
Так. На рефлексию времени нет. Судя по настенным часам осталось 4 минуты до наряда. А надо еще переодеться. Бежим с Василием ко мне в каморку. Открываю тумбу, достаю форму, надеваю и понимаю, что она мне, мягко говоря, не по размеру. Рукав гимнастёрки чуть ли не на уровне колена, а штаны надо подворачивать, так как иначе это утиные ласты ныряльщика за жемчугом. Ремень не держал даже штаны на последней дырке, какая уж тут может идти речь о приталенном варианте гимнастёрки. Шобана без определенного места жительства, одним словом. Ну ладно, подверну, затяну хоть как-нибудь, и добегу.
Здание стрельбищ, как мне показал Труен из столовой, находилось рядом с казармами. Это был стандартный кирпичный ангар с красной крышой. На всех возможных скоростях, чтобы не влипнуть еще больше в наказания, мы неслись с Василием на наш первый наряд:
— Опоздание на 30 секунд, Иви Вивер! — самодовольно произнёс Брарвирас с часами в руках.
— И… Из-Извините, — чуть ли не в смертном припадке от скоростного бега говорю я.
— Это что такое, Иви Вивер? — подошел ко мне ближе Бравирас, дернув за рукав, — Подвороты запрещены по Уставу! Форму носят с гордостью!
— Так если она мне на 10 размеров больше! — со всё еще красными щеками выпаливаю я.
— Разворачивайте! У меня нет времени с Вами церемониться!
