любовь», а в памяти то выплывала, то исчезала куда-то миска голодных военных лет, полная овсянки. У него влажно блеснули глаза.
— Что с тобой, Леша? — забеспокоилась Люся.
— Вспомнилось кое-что, — и улыбнулся виновато.
Ему было жаль, что ни мать, ни отец, ни братья не прибыли на свадьбу. Приехать с Урала в Иркутск такой семьей накладно, а лишних денег дома нет. Недавно умерла жена старшего брата Анатолия, остались двое внучат — Слава и Танюша. И все хлопоты — на плечи матери. Отец-то совсем плох. И все-таки как было бы хорошо, если б родные сидели сейчас рядом.
…За столом, уже в который раз, поздравляли молодых с законным браком, желали счастливой семейной жизни и дюжину таких же, как они, «бельчат». И снова раздалось:
«Горь-ко-о-о!»
Алексей повернулся к Люсе, нежно обнял ее и, счастливо улыбаясь, уверенно и крепко поцеловал.
Глава 7
„СЛАВНОЕ МОРЕ“
«1 июля 1958 года
Дорогие мои папа, мама, Валера, Коля, Славка и Танюша!
Сегодня начинается летняя практика. Представляете где? На Байкале! На том самом, про который папа любит напевать:
Славное море —
Священный Байкал…
А море и в самом деле славное… Разлилось между высоких скалистых гор. Светлое, прозрачное, точно слезинка. Даже за сотни метров от него видишь, где мельче, где глубже: на отмелях — белесые разводья, в глубине — темные пропасти.
Поверхность озера — зеркало. Смотришь и видишь, как купаются в воде сбежавшие с косогора сизо-зеленые ели и пихты, как ныряют по волнам, словно белоснежные паруса, кочевники-облака.
Пожалуй, на шарике земном нет второго такого чуда. И по красоте, и по богатству. Байкал вместил пятую часть мировых запасов пресной воды. А водится в ней около двух тысяч видов животных и растительных организмов. Две трети из них нигде не встретишь на нашей планете. А сколько рыбы? Насчитывают до пятидесяти видов. Вот где бы было раздолье для Кольки! Конечно, рыба есть и в Увильдах, да не такая. Только осетр и омуль чего стоят!
Чудо этого «славного моря» — тюлень-нерпа. Оказывается, этот пресноводный тюлень уникален. Притом очень мил и красив. Можно бесконечно наблюдать, как он ныряет и выныривает из воды в погоне за рыбешкой. Наш декан занимается его изучением. Он, пожалуй, влюблен в него, как мать в своего ребенка.
Но нерпа — лирическое отступление. В основном мы изучаем зверей и птиц в прибрежной тайге. Сколько их, чем питаются, как «уживаются» друг с другом? Особенно нас интересует баргузинский соболь. Это — «король мехов». Мы вырабатываем научные рекомендации охотоведам, чтобы сохранить этого ценного зверька.
10 июля
Вчера с Сережей Поле возвращались из тайги и вдруг услышали треск валежника, «Наверно, косуля». Кусты раздвинулись, и из них выбралась… медведица. Огромная, лохматая. Я вскинул ружье и тут же вспомнил, что заряд-то у нас мелкий: не свалит — только раздразнит. Тогда быть нам в ее лапах. Задерет! Мотаю головой Сереге: не вздумай стрелять! Он согласно кивнул. Медведица взревела, встала на дыбы и уставилась на нас кроваво-красными глазами. Мы не шелохнулись. То ли от этого, то ли у нее было добродушное настроение — встала на четыре лапы и, незлобно рыча, удалилась в другую сторону.
Лишь в лагере мы с Серегой вполне осознали, чем могла бы закончиться для нас эта встреча.
16 июля
Недавно привез филина. Он поселился в нашей комнате. Возвращается вечером Люся с работы, а я выключил свет. Открыла она дверь — из темноты уставились два горящих глаза. «Ты чего это, Леша, привез? Светляки?» И хотела взять эти «светляки» в руки. Филин как защелкает, как застрекочет. Люся отскочила в сторону, а он развернулся на сто восемьдесят градусов и защелкал еще сильнее. «Лешка, включи свет! — не выдержала моя хозяйка. — Кто это? Вечно что-нибудь придумаешь, — сказала, успокоившись. — В прошлый раз ворону привязал к столу, теперь — филин. Нет чтобы привезти белочку». — «Привезу!» — пообещал я.
И привез. Правда, не белку — лисенка. Маленький, рыжий, юркий, он облазил все уголки нашей комнаты. Перевернул все вверх дном. Люсина мама замучилась подбирать за ним вещи. Как ни жалко было рыжего, пришлось «подарить» живому уголку соседней школы.
29 июля
Вот и конец нашей практике. Завтра — в Иркутск. Жаль, что придется прощаться с этим чудо-морем!
С огорчением узнал: на побережье озера собираются строить крупный бумажно-целлюлозный завод. Бумажники не дураки. Байкальская вода идеальна. Минеральных примесей в ней так мало, что ее можно использовать вместо дистиллированной. Но ведь это — Байкал!
Конечно, не бумажной базой должно стать это озеро, а краем здоровья. Такой здесь благодатный климат, столько целебных источников.
Ученые начинают бить тревогу.
Неужели не победит здравый рассудок? Неужели Байкалу дадут погибнуть? Не верю! Ведь жить-то нам не только сегодня…»
Глава 8
СПОР С ДЕКАНОМ
Комсомольское собрание было шумным. Страсти разгорелись после выступления Алексея. Перед этим Сидоров, декан факультета, рассказал о новом почине рабочих вагонного депо Москва-Сортировочная.
— Учиться работать и жить по-коммунистически — этот девиз стал законом жизни десятков, сотен коллективов в нашей области. Сегодня областная газета «Советская молодежь» опубликовала портреты тех, кто одними из первых включились в коммунистическое соревнование.
Он взял газету, лежавшую на кафедре, развернул ее и показал студентам.
— Вот они, разведчики будущего! Виктор Горохов, Тамара Майборода, Тадий Булий…
Обком комсомола и президиум областного Совета профсоюзов одобрили инициативу создания коммунистических бригад. Нам тоже рекомендовано включиться в соревнование. Это предложение выносим на ваше рассмотрение, — закончил декан.
В аудитории стало тихо.
— Кто хочет выступить? — спросил председательствующий.
На трибуну поднимались парторг, профорг. В различных вариантах они сказали то же, что и Сидоров, предложили всем как один включиться в соревнование. В президиуме раздавались аплодисменты, которые нехотя перекочевывали в зал.
— Разрешите слово! — поднялся Алексей. — Да, Владимир Ильич предсказывал, что мы придем к победе коммунистического труда. Но при этом он требовал: как можно меньше политической трескотни! Как можно больше экономики!
Вот здесь участников коммунистических бригад называли разведчиками будущего. Это правильно. Они что-то ищут, открывают в процессе своей работы. А какие мы — разведчики? Для нас оборудованы аудитории, кабинеты, сделаны пособия. Нас обеспечили общежитием, платят стипендию. Все это предоставили отцы и матери наши. И наш долг перед ними — получить максимум знаний. Наши группы уже борются за право называться лучшей. Не подумать ли нам, как сделать это соревнование действенней? — закончил свое выступление
