привыкла, но холод мамы и плохо скрытое недовольство внушает мне не слишком утешительную мысль.
Пожалуйста, Господи, пусть только не очередная ссора. Я не хочу, чтобы это снова сказывалось на нашем общем настроении. К слову, папа уже несколько лет имеет свой малый бизнес, если честно, я до сих пор не знаю толком, с чем он связан, кроме того, что имеет дело с иностранцами, но меня наверное и не сильно планируют ставить в понимание. А еще они так отчаянно хотят породниться с семейством Дэвис, что уже даже составили список гостей на нашу со Стэном свадьбу.
Я резко падаю на кровать и с раздраженным звуком залепляю уши подушкой, уверена в том, что это только начало…
8
— Так какое? Красное? Или лавандовое? Первое все-таки слишком выделяет грудь, а вот второе весьма очаровательно подчеркивает твою фигуру. Подумай хорошо, Кимберли.
Я в замешательстве закусываю губу и скольжу взглядом по нежно-фиолетовому платью в пол, которое на мне. Лиф с вырезом «фигурное каре» украшают горизонтальные мелкие драпировки, верх платья дополняют короткие пышные рукава-фонарики, низ совсем чуть-чуть не достает пола, оставляя возможность открыть туфельки.
Я чувствую себя странно, стоя перед зеркалом открытой примерочной. Мне не нравится то, что среди прохаживающих ряды посетителей почти каждый мимолетом смотрит в нашу сторону. Мама держит в руках несколько платьев, которые не поместились на крючках примерочной и даже не замечает, как из соседней кабинки доносятся споры девушки с парнем, который уже час торчит за ширмой и наконец вылил свое раздражение. Похоже, маму действительно больше ничего не волнует, кроме как довести день до конца, чтобы потом спокойно вычеркнуть этот пункт из своего удлиненного списка дел.
— Не знаю, мам, — осторожно произношу я. — Если честно, мне больше всего понравилось то синее с корсетом на шелковой шнуровке. Мы меряли его во втором отделе.
— Которое с кружевными аппликациями и полупрозрачными вставками?
Я поворачиваю к ней лицо, чувствуя ободрение от того, что она запомнила.
— Оно красивое, Кимберли, но не для тебя, — вот так просто гасит надежду мама. — Давай лучше возьмем это?
Я снова смотрю на себя в отражении, замечаю выбившиеся из косы волосы, легкий румянец, слегка припухшие губы; скольжу глазами по скромному вырезу на груди, опускаюсь к прямому шелковому крою до самого низа…
— Да, давай.
— Вот и славно. Ты пока переодевайся, а я разнесу другие платья по местам.
Я помогаю маме снять наряды с крючков и прикрываю шторку, как только она поворачивается ко мне спиной. Любоваться выбранным платьем у меня нет желания, честно говоря, я устала и чувствую укол разочарования, а потому без малейшего сожаления снимаю с себя уже непонятно какое по счету за этот день платье и чувствую себя куда комфортнее в своих обычных кедах, джинсах и рубашке в клеточку. Когда выхожу из примерочной, мама забирает у меня платье и за руку ведет меня к кассе. Приветливая продавщица даже не смотрит на меня, механически пробивает покупку, складывает ее в твердый прямоугольный пакет и желает нам хорошего дня.
И мы выходим на улицу.
— Ну что, ты довольна, Ким? — спрашивает мама.
Я поднимаю на нее взгляд и вижу, как она копается в своей любимой сумке-сэдл за ключами, спрашивая скорее ее, чем меня.
Как тебе сказать, мама. Мне нет дела до того, как я буду выглядеть в глазах одноклассников, учителей и, тем более, Стэна, потому что если быть уж совсем откровенными, ты больше стараешься для него, чем для всех остальных, и чего уж греха таить, для меня. Я сейчас нахожусь здесь и молча иду с тобой только по одной причине: там будет Кейн. Он обещал, что придет на выпускной. Мне не важно, что весь вечер я буду в ореоле внимания учителей, других одноклассников и родителей, потому что я хотела быть красивой только для него. А там мы найдем способ уединиться. Главное, он придет.
— Да, вполне.
Вот так до повседневности просто.
Мама идет впереди меня, она подносит к лицу левую руку, в которой держит пакет с платьем, чтобы посмотреть на часы, и устало вздыхает.
— Милая, мне нужно сейчас отлучиться, но я обещала тебе сегодня кафе, значит, оно будет. Попрошу Генри присмотреть за тобой.
Она открывает передо мной черную дверцу Шевроле и ждет. Я же смотрю на ее решительное, непроницаемое лицо и с недоверием произношу:
— Но мама, надо мной в школе все смеяться, если увидят.
Тонкая бровь мамы изящно изгибается дугой.
— А они что невежды какие-нибудь, чтобы смеяться? По-моему, у тебя был дружный класс, ты ни разу не жаловалась, что-то успело измениться?
— Нет, но…
— Кимберли, я не вижу никаких поводов для споров. Если ты думаешь, что я закрыла глаза на твою выходку, то ты сильно ошибаешься, юная леди. Я сказала, гулять ты сама не будешь Еще не хватало, чтобы ты снова пересекалась с этим изгоем.
Значит, теперь Кейн изгой…
Я смотрю себе под ноги и закусываю губу, пряча до безобразия перекошенную улыбку. Меня даже не смущает то, что рандомные прохожие стали свидетелями нашего позорного разговора. Мне ужасно хочется упрекнуть ее, осветить Кейна в ее глазах, но я знаю, что ничего не добьюсь. Проще проломить бетонную стену игрушечным молотком, чем достучаться до тебя. Я сжимаю губы, чтобы не ляпнуть лишнего и молча забираюсь на сиденье, от меня не скрывается, что дверца за мной закрывается громче, чем следует. Я молчу и когда в салоне звучит бряцание ключей и цокот в замке зажигания. И только когда разливается утробное рычание автомобиля, я скрещиваю руки на груди и поворачиваюсь боком к ней.
— Знаешь, я не хочу ни в какое кафе, мама. Отвези меня домой, я лучше почитаю материал перед английским.
Мама равнодушно пожимает плечами и вжимает ногу в педаль, поворачивая руль. Она так ничего и не поняла.
9
— Кимберли, Стэн уже пригласил тебя на выпускной?
Я забрызгиваю соком скатерть и начинаю громко кашлять. Пока я давлюсь и откашливаюсь, похлопывая себя ладонью по грудной клетке, на меня устремляются две пары глаз.
Это спрашивает отец. Я поднимаю на него осторожный взгляд и вижу, как он спокойно отрезает кусок стейка, будто выдал что-то столь повседневное, как "Ким, ты сегодня завтракала?" или: "А давайте устроим пикник на выходных". Последнее, понятно, что из разряда фантастики, но все равно я бы предпочла в очередной раз выслушивать папины обещания собраться всем вместе, чемэто.
— А
