и носа моего коснулся божественный аромат свежего, отлично прожаренного мяса… свинины, ну или чего-то, очень похожего на свинину.
Смотреть на кормление хищника собрались чуть ли не все бойцы, даже на суровой физиономии Дю-Жхе появилась улыбка.
— Да эта штука больше его размером, братва! Он же лопнет! Как воздушный шарик! — волновался Ррагат, тасуя колоду карт для биралы.
Любой привал, и они садятся кружком, и шулер-профи раздевает всех до трусов.
— Не лопнет, — отозвался Макс с такой гордостью, будто сам отвечал за желудок Котика. — Не такое съедал.
Стейк нагрелся за несколько секунд, и я уложил его на землю.
Котик понюхал, муркнул и принялся утягивать кусок в себя, точно взбесившаяся мясорубка. Девочки-веша захихикали, захлопали в ладоши, заухмылялся даже Билл Мак-Грегор, не любивший ни меня, ни всего, что было со мной связано, в том числе и моего шерстистого другана.
— Чем вы тут заняты? Аааа?
Отлично, вот и Равуда.
— Отдыхаем, гражданин центурион, — ответил я.
— Опять эта тварь, — прошипел кайтерит, явившийся как всегда не в одиночку, а в компании прихлебателей: он уже пытался убить Котика, и мало того, что облажался, еще и получил от меня по морде.
— Какая тварь? — Макс сдвинулся так, чтобы закрыть чавкающего зверька.
— Вам показалось, — рядом с ним встала Юнесса, и тут же к ним придвинулись другие, все с автоматами, оружие наготове, пальцы на спуске.
Глаза Равуды выпучились, он побагровел больше обычного — эх, вот бы лопнул.
— Мы просто производим прием пищи, — добавил я, и захрустел извлеченной из сухпая плиткой: прессованные орехи, ягоды, семечки, от одного прикосновения к языку слюна течет водопадами, и сытно ужасно.
— А ну с дороги! — гаркнул кайтерит.
Юнесса оглянулась через плечо и отодвинулась: ни Котика, ни стейка.
Я дожевал плитку, нарочито хрустя, запил глотком витаминизированной жидкости из бутылочки, и принялся за мягкий сыр вроде нашего плавленого, только не желтый, а светло-зеленый: с галетами — просто объедение. Да, нам регулярно выдавали негодное снаряжение, порой снабжали идиотскими приказами, но всех интендантов, воровавших еду для солдат, в Гегемонии давно расстреляли.
Я думал, что тут, практически на глазах у трибуна, Равуда не рискнет задираться.
— Ах ты… — начал он, раздув ноздри, и потащил с плеча собственное оружие.
— Отставить! — прозвучал незнакомый голос, и не голос даже, а рев. — Что творите? Грибов объелись?!
Офицер, неожиданно явившийся из лесного сумрака, был невысок, но очень плечист, ручищи напоминали стволы, из-под шлема мрачно сверкали светлые глаза. Чешуйки на коже говорили, что перед нами шавван, но кожа у него была не белесой, как у большинства представителей этой расы, а розовой, даже темно-розовой, то есть он был для своих кем-то вроде негра.
А еще он мог похвастаться очень качественным снаряжением — бронезащита куда лучше, чем у нас, с активной защитой и системой маскировки, автомат самой навороченной модификации, АКБП-499-Д со всеми наворотами. На груди, там, где у нас красовался кулак в окружении языков пламени — символ «Гнева Гегемонии», у него был незнакомый мне символ — перекрещенные свиток и меч, и над ними одинокая звезда.
Это что за войска такие?
Я вскочил, бойцы мои вытянулись в струнку, даже Равуда изобразил стойку смирно — пусть чужак, но все же целый легат.
— Вольно, — рыкнул офицер, и я улучил момент глянуть на его браслет.
Зитирр, командир специального манипула Внешних секторов… это еще кто такие, интересно? За спиной у него стояли двое громил на голову меня выше — забрала опущены, позы показушно небрежные, но видно, что это настоящие машины для убийства, обученные и натасканные.
— Центурион, вали, — продолжал громыхать легат. — Мне нужен вот этот тип.
И указал на меня.
Не могу сказать, что обрадовался — мало мне внимания от контрразведки!
— Тебе привет, — Зитирр двинулся прямо ко мне, и я краем глаза отметил, как невольно сделали шаг в сторону практически все, кроме пожалуй Дю-Жхе, который считал себя уже мертвым и ничего не боялся. — Принц Табгун велел тебе глаз в жопу засунуть… Ха-ха, шучу!
Меня от этой «шутки» продрало морозцем — принц Табгун, он же у нас командует силами Внешних секторов!
— Вот его послание, — и легат протянул мне кольцо из черного металла с сиреневым отливом — как раз на палец. — Надевай, не жди! А то силой натянем! И не скажу, куда!
Он захохотал — точно перевернулся грузовик листового железа.
Я взял кольцо, ощутил холодное, просто-таки ледяное прикосновение, сунул в него указательный палец. Мир исчез, я обнаружил себя внутри испещренной звездами сферы, лицом к лицу с Табгуном — роскошный мундир, церемониальный клинок на поясе, блеск эполет и медалей.
На лошадиной физиономии принца красовалась презрительная улыбка.
— Если ты думаешь, что… — паузу он сделал, как обычно, в самом неподходящем месте, — я забыл о тебе, то это не так. Я знаю все о тебе и о твоей… — новая пауза и такая длинная, что я успел занервничать, — жене, и скоро я займусь вами, как только решу более важные проблемы.
«Да что ты знаешь? При чем тут моя жена?» — подумал я, но сказать это вслух не мог, мускулы меня не слушались, внутри этой странного трехмерного послания я мог только слушать и смотреть, но не двигаться или говорить.
— Властолюбивым власть, а любящим — любовь, — почти промурлыкал Табгун. — Однако идущим против меня… боль и смерть, и никак иначе.
И на этом меня выбросило в обычный мир, где я обнаружил, что к нам подошел Шадир, и они о чем-то разговаривают с Зитирром. Но я почти не обратил внимания на собственного трибуна — настолько выбило меня из колеи послание Табгуна, чтобы ему провалиться три раза!
Глава 3
Аппарель начала подниматься, едва мы оказались на борту линкора, клацнули запоры, и уже через мгновение меня слегка придавило к полу. «Гнев Гегемонии» всей огромной тушей пошел вверх, оставляя внизу поверхность Бриа с ее сырыми джунглями, болотами и подземными городами.
Я облегченно вздохнул — хоть какая-то передышка.
Эта кампания ничуть не напоминала первые две, тогда мы оседали на планете надолго. Теперь же линкор скакал туда-сюда, словно кузнечик, высаживая нас в разных местах и уже через несколько дней забирая.
Что мы делаем, зачем — мы не понимали, да и не должны были, не обязан солдат знать, ради чего он убивает и умирает.
Еще я подумал, что Зитирр наверняка остался внизу, на поверхности, и эта мысль меня порадовала. После «разговора» с Табгуном, который случился вчера, я пришел в себя достаточно быстро, решил,
