у тебя тут такой славный?
При этих словах медведище перевел взгляд на меня и подался вперед. Наверное, он пытается быть милым, но его оскаленная морда сейчас больше пугает, чем располагает к себе.
Агент Хром тягостно вздохнул.
– Это… эээ… – протянул он. – Как тебя там?
– Ярослава! – возмутилась я. – Ярослава Воронцова! Девятнадцать лет!
Алекс Хром закатил глаза и отозвался:
– Угу. Ярослава Воронцова. Гражданская. Я немного накосячил, и Виолетта вменила мне ее в напарники. Еще и в Академию Парамагии устроила. Представляешь? Ты вообще такое когда-нибудь видел? Что мне с этой зеленой теперь делать, а?
Медведь Миха ухватился за шерстистый живот, и воздух вокруг нас сотрясся рычащим смехом.
– Ой умора! Ну Виолетта, ну командир Спрутовская, умеет подкинуть лепешку на вентилятор, аха-ха-ха! Значит, агент Хром теперь нянька! Аха-ха-ха!
Брюнетик поморщился.
– Миха, хватит ржать, – сказал он. – Слушай, возьми ее пока с собой, а? Ты же сейчас в штабе? Ну, поводи ее тут, расскажи, что к чему, допроси. Мне бумажек написать вагон надо, а эту зеленку с собой таскать вообще не в масть.
Перспектива остаться наедине с этим человеко-медведем не прельщала. Но кто меня спрашивал? И когда громадная лапа дружественно, но очень тяжело хлопнула меня по плечу, я чуть не грохнулась вперед и основательно так перетрухнула.
А медведь Миха сказал:
– Да без проблем, брат. Чего мне, первый раз что ли девчонок под лапу брать. Ну, красавица Ярослава. Пойдем что ли.
Глава 4
Человек-медведь внушал трепет своей первозданной мощью. Хотя, если подумать, трепетать стоило гораздо раньше, когда я вздумала бросаться в погоню за красноглазым. И все же этот лохматый громила внушал уважение и страх. Я собралась сказать ему, что хотела бы пойти с Алексом, потому что он не медведь, но тот быстро пожал лапу оборотню и запрыгнул в лифт, а я всецело ощутила себя во власти неизведанного.
Вокруг шныряли люди странной внешности: долговязые и карликовые, с тонкими и пухлыми лицами, какие-то крылатые пикси. Мельтешили одежды – костюмы, балахоны, кардиганы, сутаны. У меня закружилась голова, наверное, так и грохнулась бы позорно на пол, если бы массивная лапа медведя не ухватила за локоть.
– Ты, главное, не боись, – прогудел он и улыбнулся всеми клыками, – отдел у нас строгий, но добрый. Пойдем, покажу, чего да как.
– Угу… – протянула я и, косясь на громилу снизу вверх, позволила повести себя по длинному балкону, откуда виден гигантский зал с октограммой.
– Меня звать Миха, – представился человек-медведь, подтягивая на ходу штаны. – По бумаге Михаил Валовой, но кто ж меня так звать будет? Миха в общем.
Я подавила нервную дрожь и сглотнула.
– Приятно… очень. Я Ярослава. Воронцова.
– Да ты не робей, Ярослава Воронцова, – гыгыкнул Миха. – Все нормально будет. Если тебя Виолетта взяла в оборот, считай, что ладно устроилась. Служба в АКОПОС дело сложное, но интересное. Дотации опять же. Скидки на магический товар на Буферных рынках. Ну и отпуск раз в год по выбору. Между прочим, оплачивает АКОПОС.
Я ничего не поняла и спросила первое, за что зацепилась:
– Что за Буферные рынки?
Миха покосился на меня с довольным оскалом.
– Эх, совсем зеленая, да? Ну это ничего, это наверстаем. Тут видишь как, вот ты живешь в Москве, да?
– Ну, да, – растерялась я. – Родилась тут.
Медведь густо усмехнулся.
– То-то и оно, что родилась. Но про Буферные рынки не знаешь. А почему? Потому что есть Москва, а есть как бы другая Москва. Под… ну… верхним городом есть нижний. Подземный. Улицы, дома, все как положено, короче. Реки тоже есть.
От удивления я чуть не налетела на какого-то карлика с поросячьим лицом. Он что-то недовольно прохрюкал и быстро посеменил подальше, а Миха снова ухватил меня за локоть, и мы свернули в светлый, широкий коридор.
– В каком смысле «реки»? – поинтересовалась я. – Нет, я слышала всякие бредни ютуберов про раскопки. Но я такому не верю.
Человек-медведь опять гыгыкнул и сказал, уводя меня дальше по коридору с дверями и окнами, за которыми разные пейзажи – леса, горы, какие-то странные красные лианы с шипами.
– Ага, – кивнул он. – Не веришь. И другие не верят. А почему? Потому что, чтобы получше спрятать – положи это на самое видное место. Короче, Ярослава Воронцова, я тебе больше скажу. Под Москвой даже целое море есть. Нормальное такое соленое море. До самого МКАДА.
– Ого…
– Я и говорю. Короче это море питается реками, всякими Неглинками, Ленивками, ну ты поняла. А Буферный рынок как раз по берегам этого моря. Ну как, берегах. Там как бы… Ну сама потом увидишь. Тебе все равно придется на них наведываться, пылью там закупаться, реагентами.
Все это звучало, как какая-то дикая дичь, и я бы в нее не поверила, если бы рассказывал мне ее не оборотень-медведь в штабе АКОПОС, а кто-нибудь из подруг. Но рядом со мной все-таки медведь, и приходится верить.
Кое-как я совладала со своими страхами перед этим громилой и выговорила, как на духу:
– А что вообще такое АКОПОС? И почему Виолетта, как ее там, Спрутовская – осьминог? Как вышло, что ты, извиняюсь, медведь? Почему вообще никто не знает о вас и о том, что в мире творится-то???
Миха зычно засмеялся и сказал:
– Ну тих-тих. Не торопись, а то состаришься. Ты ж вон какая, молодая, красивая. Мордаха, грудь, зад. Все как надо. И глазища, ишь, какие зеленые. Все узнаешь. Только по порядку. Ты это, жрать хочешь?
Из еды во мне сегодня был только гадкий кофе, и то, не уверена, что он пошел в прок. Поесть не мешало бы, но аппетита нет, и я пожала плечами.
Миха хмыкнул.
– Неча тут скромничать. Пойдем, пожрем. В местной столовке хорошо кормят.
Столовка гудела и пестрила разномастными существами еще хлеще, чем зал с октограммой. Здесь за столами сидели какие-то здоровенные мыши и ловко орудовали ложками, сжимая их в лапках. Летали мелкие пикси и существа побольше. Фавны с голыми торсами и загнутыми назад рогами гоготали, стуча кружками, а полупрозрачные девицы в белых тонких сорочках хихикали им в ответ. Двое из них заметили Миху и помахали ему, лучезарно улыбаясь. Миха помахал в ответ, а мне пояснил:
– Русалки из тонкого мира нашей реальности. Веселые девки. Всю ночь кутить могут. Пойдем вон туда сядем.
Он указал на дальний стол в углу, где народа шныряет меньше всего и мы, подойдя, заняли место.
– Ты посиди, а я за пожрать схожу? – сказал Миха. – Ты
