«Я и моя семья». Кое-где Алинка кроме себя и мамы изобразила и меня. Гоню грусть подальше, улыбаюсь и хвалю старания, хотя мысленно очень далека от Алинки. Кажется, девочка замечает, что я не в своей тарелке и отстает.
При ребенке мы по умолчанию не говорим о проблемах.
— Еще завтра позвоню, — обещает сестра, и мы начинаем готовить ужин.
По пути из сада сестра купила пакет летних красных перцев и фарш. Я отвариваю немного риса, Алинка моет перцы, а Лена замешивает фарш со специями и укропом. Летний укроп пахнет восхитительно. Ничего так не придет летней изюминки, как он.
Я вырезаю сердцевинки у перцев и даю начинить их Алинке, она это обожает. В это время готовлю легкий летний салат из помидоров и огурцов. Мы так увлекаемся, что время пролетает незаметно.
— Прям как в прежние времена, — вздыхает сестра. — Я скучаю по бабушке.
— Я тоже, — бормочу я.
Кто нас по-настоящему любил, так это она. Мама Ленки осела где-то на севере, моя тоже завела новую семью. Они считали, что о нас есть кому позаботиться и оставили нас на свою маму, на которую всегда можно было положиться. Мой отец испарился, а ее после развода с ее матерью, тоже перестал вспоминать о дочери. Бабушка нас любила. И дедушка тоже, но он умер еще десять лет назад, а она недавно. Я не привыкла, что теперь осталась старшей в семье.
На ночь мне стелют на раскладушке на кухне. Сестра с Алинкой ложатся в комнате. Простынь и подушка слегка отсыревшие, раскладушка безумно неудобная. Мне грустно, я слушаю, как в комнате Алина шушукается с мамой. У нее хотя бы ребенок есть… Моя несбыточная мечта. Хотя, будь у меня ребенок — куда бы я с ним сейчас?
Утром нужно уйти. Не хочу их подставить.
С этими мыслями я засыпаю.
Утром все кажется не настолько плохим. Несколько минут я даже пораженно пялюсь в потолок: неужели это все случилось со мной?
Встаю и иду умываться. Остальное семейство еще сладко спит. После раскладушки все тело болит, как будто меня побили. Даже двигаюсь с трудом.
На кухне я пью кофе, прикидывая, куда податься.
— Ты уже встала? — сладко зевая, сестра появляется на пороге. — Сейчас еще поищу, кто сможет помочь. В садик не поведу сегодня. Ты не поможешь Алинке?
Она садится обзванивать записную книжку дальше.
Я иду в комнату, поднимаю Алинку и отправляю умываю. Затем помогаю заправить постель, и мы идем завтракать. К тому моменту, как я успеваю доварить манную кашу и выложить ее горкой в тарелку, чтобы украсить ягодами, сестра захлопывает записнушку.
— Я тебя устроила, — сияет она. — В органах пока никого не нашла. Но одна знакомая девушка согласилась тебя пустить пожить в свою студию. Она ее сдает, но там был ремонт и пока она не готова. Только нужно будет убраться, ты согласна?
Убрать студию после ремонта? Да пожалуйста!
— Без проблем.
Хотя бы одна проблема решена. Делать все равно там нечего, а голова рукам покоя не дает — уберусь без проблем. После завтрака я забираю сумку из прихожей.
— Ну, пока.
Мы расцеловываемся с сестрой.
— Если кто-то появится подозрительный, сразу звони в полицию, — говорю я.
— Ты тоже будь осторожна.
Я забрасываю сумку на плечо, и выдвигаюсь в центр. Туда, где по слухам, я должна встретиться с хозяйкой студии. Но если бы я знала, чем все закончится, никогда бы не поехала.
«Девушка со студией» поражает тем, что приехала на шикарном внедорожнике.
— Это ты Карина?
Глава 4
Она оглядывает мои ботинки, простые серые джинсы, ветровку.
Становится неловко за вид.
Девушка одета в модные шмотки, отлично выглядит. Длинные блестящие волосы, скорее всего наращенные, судя по безупречности. Идеально смоделированное лицо — губы, глаза, выпуклые скулы. Прежде я таких красоток видела только в соцсетях. Я ожидала кого-нибудь попроще встретить.
— Да, я. Лена — моя сестра, — на всякий случай добавляю я.
— Ага, понятно. Ну, пойдем, — цокая каблуками, она направляется к новой высотке. — Мы вместе учились на курсах по ногтям.
Бросаю взгляд на ногти. Тоже безупречные. Длинные, модной формой и покрашены в фиолетовый цвет.
— Я для себя училась, — сообщает она, словно боится, что я могу решить, что таким образом она зарабатывает на жизнь. — Себе ноготочки делать.
Мы поднимаемся на лифте на пятый этаж. Повезло, что не выше двадцатого. Не понимаю, как там вообще люди живут.
— А вот и квартира.
Она распахивает дверь, и я подавляю вопль ужаса.
Студия после ремонта — это мягко сказано. Никто не говорил, что он был черновым. Судя по всему, ремонт закончили только вчера. Все было не просто грязным. Строительный мусор, пыль. Голые стены, обшитые гипсокартоном. Хорошо, хоть установили новую сантехнику. На кухне была времянка, на которой, видимо, готовили рабочие. В комнате — аналогично. Стоял грязный топчан.
— Можешь пожить, пока убираешься, — заметив мой взгляд она добавляет. — Постельное и посуду я дам. С собой привезла.
— Хорошо, — киваю я, потому что идти все равно некуда.
Пока я пытаюсь прийти в себя. Девушка поднимает из внедорожника пакет с вещами.
— Здесь все. Вода холодная-горячая есть. Если что, звони.
Она оставляет меня одну.
— Повезло, так повезло, — присаживаюсь на невысокую лестницу для строителей, смотрю в окно.
Заляпанное, но сквозь него открывается хороший вид на город, и там царит солнечный день.
Проверяю, что в пакете.
Тарелка, ложка, нож, чашка. Сложенный тонкий плед, простынь, наволочка, даже полотенце. Все не новое. И, хотя чистое, но видно, что отдали то, что не жалко. Такое на дачу отвозят в лучшем случае.
Нужно сходить в магазин за продуктами. Какая никакая сковородка и кастрюля здесь есть, справлюсь. В магазине покупаю пачку черного чая в пакетиках, растворимый кофе, печенье, макароны, хлеб и кусок сыра. Холодильника в студии нет.
Пью кофе и оцениваю план работ.
Возни много. Потихоньку приступаю: складываю мусор в мешки, которые валяются здесь же. На это уходит львиная часть времени. Затем быстро мою основные места обитания, остальное рассчитывая домыть потом, и принимаю душ. Застилаю постель и ложусь с бутербродом и кофе. Становится грустно. В это время я могла бы лежать дома с книжкой и лимонным чаем в выходной, или работать в «Амелии». Хотя бы провести время с сестрой. А я в чужой грязной студии прячусь от бандитов.
Неожиданно становится холодно, хотя на улице тепло.
Но в необжитых домах всегда так: стоит солнцу сесть, и тут же наваливается холод. Очень хочется
