зная, что отец смотрит мне в след, чувствуя его взгляд спиной.
Оставив вещи у Антона, мы компанией направились в клуб. Громкая музыка долбила по барабанным перепонкам, намереваясь оглушить. Отрываясь, впервые наслаждаясь свободой и беспечностью, выпил пару бокалов пива. Я был словно в нирване. Это кружило голову и мне хотелось смеяться и веселится до самого утра.
— Арчи, — ко мне подошел Антон. Он выглядел очень взволнованно.
— Чего тебе? — пытаюсь вырвать свою руку из его хватки, но тот и не думал отпускать меня.
— До тебя не может дозвонится твой дядька, там что-то случилось, срочно перезвони, — гаркнул он и оставил меня одного.
Его слова словно окатили меня холодной водой, вмиг отрезвив. Я вырвался на улицу, не став накидывать на себя куртку и так еле прорвался сквозь толпу.
На телефоне уже было с десяток пропущенных вызовов от дяди Егора.
— Дядь Егор, вы звонили…
— Я тебе весь телефон оборвал, где тебя черти носят? — начал орать на меня он, но тут же осекся. — Извини, сорвался. Ты где?
— Что случилось? — непонятное ощущение сдавливало грудную клетко и я чувствовал как холод стал опускаться вдоль позвоночника.
— Родители, Лёв. Твои родители, они попали в аварию, — тихо и будто всхлипывая говорил он.
— Они живы? — первое о чем хотел знать, меня уже начинало трясти, невольно сжал руку так, что затрещал телефон.
— Лёв, ты где? Я пришлю водителя за тобой. Мы в городской больнице, недалеко от деревни.
— Я сейчас такси… я быстро…
Я вернулся в клуб, забрал куртку. Мои действия больше были автоматическими, будто отключились все чувства, и задача была одна, добраться до родителей, немедленно, срочно…
Такси на удивление доставило к больнице за два часа, естественно содрав двойной тариф, но мне было не до мелочей.
— Где они? — я влетел в холл здания, где тут же навстречу мне поднялся дядя Егор. Еще пару человек находились рядом, но я не обратил на них внимания.
— Где они? — я схватил за грудки родственника, не в силах услышать ответ. Его глаза были красноречивее слов.
— Лёв, Алла… Она погибла на месте, — словно ножом ударили в сердце, у меня перехватило дыхание.
— Мама, нет, не может быть, — слезы покатились по щекам, я ощущал их соленый вкус на губах.
— Игоря сейчас оперируют. Он в очень тяжелом состоянии, врачи не дают никаких прогнозов, — говорил дядька не давая ни каких шансов на благополучный исход случившегося.
Я отпустил его и оперся спиной о стену, плавно съезжая вниз. Я словно попал в вакуум. Все звуки вокруг меня стихли, а перед глазами стояли лица родных людей. Мамочка, не может быть. Я видел ее грустные глаза перед расставанием, она, наверное, плакала, когда уехали без меня. Отец скорее всего ее ругал за излишнюю мягкость ко мне.
Егор поднял меня под локти и усадил на кушетку. Спустя какое-то время я спросил:
— Как это произошло? — хотя это было абсолютно не важно, это уже случилось и оставило меня без матери.
— Водитель фуры не справился с управлением и вылетел на их полосу. Лобовое столкновение, Игорь не успел среагировать, — мужчина смотрел на свои ботинки, будто боялся оторвать отних взгляд. Его руки подрагивали, теребя край куртки.
Прошло четыре часа, куранты давно уже отбили двенадцать. Слышны были салюты, но в моей душе рвались снаряды, разносившие мою душу на куски.
Несколько человек вышло из операционной, один направился в нашу сторону, по пути снимая перчатки и маску.
— Не буду обнадеживать, — сходу получил хлыстом. — Очень тяжелый. Шансы просто минимальны, весь переломанный. Если завтра хоть на долю процента стабилизируется, проведем еще одну операцию. Сотрясение, позвоночник — целый набор, удивительно, что его вообще довезли.
— Пустите меня к нему, — взмолился я, вскакивая с места. — Это мой отец.
— Молодой человек, я не могу рисковать итак хрустальной надеждой на то, что он доживет до утра, — ответил врач.
— Лёв, подожди, — дядька отвел врача в сторону и о чем- то долго с ним говорил, после чего тот кивнул ему и удалился в сторону операционной.
— У тебя две минуты, пока его не отправили в реанимацию, — подтолкнул меня к двери, за которой скрылся врач. Тот тут же вышел, передавая мне халат, маску, бахилы и перчатки.
В помещении оставалось несколько человек, но при виде меня и врача тут же отошли от стола, на котором лежал мой отец. Он был прикрыт простыней, на лице была маска, подсоединенная к аппарату. Из рук тянулись трубки к капельницам. Попискивал прибор, на экране которого бежала ломаная кривая.
Я был в шоке от увиденной картины. Только полдня назад, мы повздорили он стоял у машины и никак не отреагировал на мой бунт. Высокий, статный, успешный, сейчас лежал весь изломанный и практически не живой.
— Папа, — вырвалось у меня сиплым голосом. — Как же так, пап, — я коснулся его руки, слегка сжав его теплые пальцы. — Я не хотел этого, пап, — голос срывался на шепот. — Я должен был быть с вами. Пап, ты только борись. Пап. Не бросай меня, пап, — слезы текли, а я их не замечал. — Прости меня, — врач
дернул меня за рукав.
— Пойдем, сынок. Надо его переводить.
Уже выйдя из стерильного помещения, как послышался ровный писк аппарата, и мужчина тут же рванул обратно к отцу. Все зашевелились, а меня кто-то вывел в коридор, закрыв перед носом
дверь.
Я все время мучительного ожидания, мерил коридор шагами, боясь остановиться, как возможно остановилось сердце родителя. Через полчаса из операционной вышел врач.
— Скончался, — проговорил он.
Дядька, который только поднялся с кушетки, тут же осел, а я не мог поверить в услышанное. Я застыл у стены, и не мог пошевелиться.
В новый год я шагнул без родителей.
* * *
Сколько я уже иду, не могу сказать. Я на грани срыва, мне хочется молотить все кулаками, бить стены, выбивать двери. Я хочу орать во всю глотку. Все внутри меня жгло, словно пытаясь испепелить все то, что было связано с прошлой жизнью. Это просто мучение для меня. Меня не должно здесь быть. Я хочу исчезнуть. Сотрите меня с лица земли. Боль изнутри разрывала меня и я уже не чувствовал себя. Меня нет. Меня больше нет.
7. Она
Неделя пронеслась будто мимо меня. Я лишь пыталась ухватить ее в самом конце, когда поняла, что уже пятница практически завершилась. Проект по «Эргусу» был успешно сдан, и теперь в полную мощь, не отвлекаясь на лишнюю суету можно было погрузиться в новое задание. После