Люк улыбался.
Своей озорной, ослепительно-прекрасной улыбкой, и на щеках его играли обаятельные ямочки. Солнце пронизывало лучами его золотые волосы, бликами играло на его загорелой коже, на крепких плечах, и Изабелле подумалось, что ничего прекраснее она в своей жизни не видела.
— Только обещай, — произнесла она, сама не зная почему, — что не станешь разгуливать в чужих садах без штанов. Я этого не потерплю!
Люк рассмеялся, опустился, прижался к Изабелле и шепнул:
— Обещаю!
В голове у девушки царил хаос. Мысли метались, как люди на пожаре, и Изабелла в панике подумала: «Я что, сказала «да»?! Я ему ответила «да»?! То есть, стащи с меня одежду тот графчик, и я ему тоже сказала бы "да"?! А это считается, или "да", сказанное без одежды, приравнивается к пыткам и шантажу?! "
Однако, времени на то, чтобы размышлять, у нее не было совсем. Люк поцеловал ее — и все панические мысли исчезли, растворились, словно туман под солнцем.
Ощущая на себе теплое мужское тело, Изабелла вдруг отчетливо поняла, что все платья из канареечно-лимонного атласа и журналы мачехи — это не настоящее, это обертка, игра, и потому гламурные советы для девиц в них игрушечные.
Как для кукол.
А вот то, что сейчас происходит — это реальное.
Обнаженные тела, прижатые друг к другу, прикосновения к самым чувствительным и интимным местам, замирающее сердце и обжигающее удовольствие — это настоящее.
Тепло и ласковые прикосновения, поцелуи, расходящиеся с теорией, но такие сладкие, будто солнце насквозь пронизывало ее тело и море качало на шелковых волнах.
Люк целовал и целовал ее, бесконечно долго и непередаваемо сладко, чуть посмеиваясь. Тогда Изабелла чувствовала на своих губах его дыхание и запах цветущих летних трав.
Люк понимал, что эти поцелуи — первые в жизни маленькой разбойницы. Он как-то сразу это понял, по ее неумелым прикосновениям, по тому, как она замерла, пробуя на вкус эту интимную ласку, по тому, как она не знала, как ответить, и по тому, как оглушительно билось ее сердце под его ладонью. Оглушительно и в совершенном восторге.
— Ой-ой! — вскрикнула Изабелла, когда вдруг обнаружила, что крепкая ладонь Люка лежит между ее ног. И от этого кажется, что все тело ее воспламеняется.
— Это ещё не ой-ой, — передразнил Люк, но было совсем не обидно. — Не бойся; ты сейчас похожа на перепуганного зверька.
Он склонился к ее груди и поцеловал острый сосок, взял его губами, коснулся языком так откровенно и полно, что Изабелла задохнулась от горячей крови, прилившей к ее щекам.
В руках коварного садовника она ощутила себя маленькой и глупой, чего давненько с ней не случалось, а его — ужасно взрослым, опытным.
Люк совершено точно был совсем другой, не то, что прочие женихи. Он уже не интересовался нарядами и танцами, и неловкие, неумелые знакомства тоже были не для него.
"Люк взрослый, — почему-то подумала Изабелла угрюмо, млея, чувствуя поглаживания меж своих подрагивающих ног и нескончаемые поцелуи на своей груди. — Его не заманишь модным попугаевым платьем. Так, а чем же его я привлекла?!"
От касаний его ладони Изабелла испуганно вскрикивала и то и дело порывалась стиснуть ноги. Рука Люка останавливалась, сжатая ее бедрами, но тогда его губы принимались целовать ее соски, да так, что девушка начинала извиваться, цапая руками простыни, чувствуя, как язык коварного садовника вдавливает сосок в мякоть ее груди. И от этого тяжелое, мягкое томление разливалось по ее телу. Изабелла подавалась вперед, трепеща, балансируя на грани удовольствия и жаждая чего-то еще, чего-то сильного, ослепительного.
Тогда Люк целовал ее всю, оставляя цепочку мягких, влажных касаний губами по всему ее телу. Целовал ее подрагивающий животик, жадно хватал его губами и затем осторожно касался там, где лежала его ладонь.
Девушка даже ощутила, как он прихватил губами чувствительный краешек лепестка, скрывающий ее женское естество, и лизнул там.
От этих поцелуев Изабелле точно становилось не по себе.
Она ахала, постанывала, стараясь хоть как-то привыкнуть к новым для нее ощущениям, но тут снова начинала двигаться рука Люка, поглаживающая мокренькое и горячее местечко меж ее ног, и по телу девушки крупными волнами прокатывала дрожь.
Изабелла почти вскрикивала.
Пальцы коварного садовника раскрыли ее лоно, словно отогнули влажные розовые лепесткии. Люк отыскал какое-то местечко, от касания к которому Изабеллу словно пронзило огнем.
Она выкрикнула, и этот крик Люк выпил из ее груди, снова целуя ее острые соски все горячее.
Его пальцы двигались неспешно, массируя найденное чувствительное место, и Изабелла каждый раз вскрикивала, стоило Люку совсем немного нажать сильней.
Ее бедра раскрылись перед ним, перед его лаской, сами. Изабелла со стонами, втягивая воздух нетерпеливыми вздохами меж стиснутые зубы, сама ласкалась о его пальцы, сжатые в щепоть.
"Я ужасна!" — в панике подумала она, поняв, что воет, когда его пальцы коснулись того места, которое было мокро и горело, томило, невыносимо жгло желанием.
— Постой, — пискнула она стыдливо, чувствуя, как Люк опускается на нее, а та самая опухоль прижимается к ее телу, прямо между разведённых ног. — Там почему-то мокро… Ой, так неудобно вышло!
Она готова была удрать, вскочить и бежать. Куда глаза глядят.
Но Люк взял ее руку и положил ее туда.
На свою опухоль.
— Мокро — так и надо, — чуть хрипло произнес он, сжимая ее пальцы на чем-то горячем, влажном и упругом. Изабелла лишь на миг отважилась глянуть туда, и снова со стоном отвернулась и крепко зажмурилась. Смущение и стыд не давали ей и слова сказать.
Под своими пальцами она увидела его член, крепкий, вставший член, крупную яркую головку, капающую светлой смазкой.
Член чуть коснулся ее живота, оставив влажное пятнышко на полыхающей коже, и Изабелла почувствовала, как Люк под ее руками тоже дрожит, изнемогая от желания.
— Лесная разбойница, — хрипло произнес он, прижимаясь к ней горячим, возбужденным телом, — ты такая невинная и свежая…
"Только давай без твоих садовничьих аллегорий! — подумала Изабелла. — Я знаю, ты и куче навоза можешь найти плюс!"
Однако, следующее его действие снова заставило все ее мысли разбежаться в панике.
Люк как-то незаметно устроился между ее ног, удобно там расположился.
Его член скользнул по ее лону, по припухшим розовым лепесткам, по влажной чувствительной мякоти ее тела, и она ахнула, ощущая, как ее горящее желанием тело ласкает его упругая и крепкая плоть.
Движения Люка были неспешными, головка члена чувствительно давила на лоно Изабеллы, а потом скользила вверх, до горящей желанием тоски.
