Внезапно Тиберию пришла на ум мысль, что главный жрец новой религии из рода Юлиев — это возможно, не так уж и плохо… Это, пожалуй, даже хорошо. Сколько новых богов появилось в римском пантеоне за последние годы? Пусть будет еще один… Лишь бы Марк Луций не нарушал больше его планов, не лез в политику, и вообще, не путался под ногами. Но встретиться с ним здесь на Капри, и посмотреть на него, нужно обязательно. Без этого в Рим его даже пускать нельзя. Сеян тут же найдет повод, чтобы разделаться с ненужным свидетелем.
Понтий Пилат докладывает о том, что они выдвигаются в Кесарию, а потом отправятся в Александрию? Прекрасно… вот пусть и подождет там дальнейших указаний. А пока надо хорошенько обдумать, куда деть иудейское золото, глупо было бы отправить его прямо в руки к Сеяну…
* * *
Пока Сенека болтает с Филоном, а раб терпеливо ждет в стороне, когда они наговорятся, Матфей отводит меня в сторону
— Марк, мне сегодня ночью сон вещий приснился…
Апостол показал глазами ввысь. В Александрийской библиотеке в потолке сделаны световые шахты — оттого яркие солнечные лучи собирались кругами по всему залу.
— Понял — кивнул я ему, сообразив откуда было послание
— Берегись, Марк! — взволнованно произнес Матфей — Сенека сказал, что ты собрался в Мемфис? Там не просто древний храм Сета. Там собираются дьяволопоклонники! Сет — это змей — искуситель из Торы, вернее один из его обликов.
— А можно как-то яснее…? — я потер лоб, прислушиваясь к Слову внутри. Оно мне явно что-то "говорило", но я не мог понять, что именно. Похоже, сейчас апостол был более "тонко" настроен на связь с божественными силами, чем я.
— Жрецы Сета хотят провести древний ритуал и призвать его в наш мир, но откроют дверь лишь для Сатаны — тяжело вздохнул Матфей — Христос запер его в аду, только из каждой тюрьмы можно бежать. Умоляю, не допусти этого, Примас!
Дьяволопоклонники…? Сатана?! Скорее уж Люцифер. Боюсь, Матфей тоже не до конца понимает, о чем сейчас говорит. Уж я-то сталкивался с этим Вселенским Злом лицом к лицу, и никогда мне теперь не забыть его жутких бездонных глаз, залитых тьмой. И у меня к этой твари свой счет — за нашу разрушенную жизнь с Викой…
* * *
—…Ну, что, Марк, пойдем к Аристарху?
Сенека наконец-то вспомнил, зачем мы сюда пришли, и оторвался от занимательной беседы о знакомых с Филоном Александрийским. Но от философа нам отделаться не удалось
— Луций, ты же не против, если я пойду с вами? Поприветствую уважаемого Аристарха, а заодно узнаю новости из Иудеи, так сказать из первых рук — хитро посмотрел он в нашу с Матфеем сторону.
Все перевели взгляд на меня, словно окончательное решение было лишь за мной одним. Но как по мне, так присутствие Филона, пожалуй, только сыграет нам с Матфеем на руку. Чем больше ученых мужей узнают о привезенных нами свитках, и чем скорее произойдет это — тем лучше. Да, и очень хотелось мне продолжить знакомство с этим замечательным ученым. Поэтому я лишь пожал плечами:
— Почему бы и нет?
— Тогда поспешим — Сенека делает приглашающий жест. Раб услужливо сгибается в поклоне.
А дальше нас ведут через анфиладу просторных залов, заполненных посетителями, прилежными библиотечными рабами и бесконечными шкафами со свитками. По словам Луция, каждый из залов библиотеки посвящен отдельной музе и соответственно, разным отраслям знаний. Как местные библиотекари разбираются во всех этих свитках и в море информации на них, да еще без картотек и классификаторов — это одним лишь музам и известно. Но как-то справляются, безошибочно находя нужные свитки на бесчисленных полках.
Наконец, мы сворачиваем в узкий и явно служебный коридор. Раб распахивает перед нами высокие резные двери какого-то помещения и с поклоном приглашает войти.
— О, Луций… Филон…! Как приятно, что вы решили навестить меня!
Навстречу нам с удобного ложа — лектуса поднимается седой старик в длинном хитоне из отбеленного льна, небрежно перехваченном в талии витым шнуром. Судя по письменным принадлежностям и свиткам на низком столике, расположенном тут же, рядом с окном и лектусом, Аристарх предпочитает работает не сидя за столом, а полулёжа. Что ж… в его почтенном возрасте это вполне понятно. В Риме сейчас люди и помоложе его готовы проводить на лектусе весь свой день. Хотя когда-то римляне гневно порицали за это и греков, и этрусков. Но времена меняются, расслабленный стиль жизни вошел в моду и в Риме.
Раб тут же помогает старцу накинуть поверх хитона легкий гематий и закрепить его на плече фибулой — в одном хитоне встречать гостей у греков вроде как не принято, хоть и жарко на улице. Впрочем, в рабочем кабинете главного библиотекаря царит прохлада, поскольку его окна выходят на северо-восток, и они с красивым видом на гавань.
— Достопочтенный Аристарх, позволь представить тебе Марка Луция Юлия, который прибыл в Александрию в составе свиты префекта Иудеи Понтия Пилата. И его спутника Матфея. У них есть для тебя интересные новости из Иерусалима и несколько свитков, присланных в библиотеку из Синедриона.
Старец окидывает меня проницательным взглядом, потом переводит его на Матфея и снова возвращается ко мне. Его глаза задерживаются на простом армейском гладиусе.
— Марк Юлий… Это из каких же ты Юлиев, легионер?
— Он внук самого Агриппы! — опережает меня Сенека. И с удовольствием смотрит на вытянувшееся лицо Аристарха — Что не ожидал такого гостя?! Вот и я удивился, встретив его во дворце Галерия.
Библиотекарь внимательно всматривается в мое лицо и кивает:
— Похож… но и от прадеда тоже что-то есть. И какое же у тебя ко мне дело, правнук Августа?
Сбитый с толку таким пристальным разглядыванием, я немного теряюсь, но быстро беру себя в руки.
— Согласно древнему обычаю, заведенному еще при первых Птолемеях, я принес на вечное хранение в Мусейон свитки с очень важными свидетельствами, которые везу и в Рим, чтобы передать их лично Тиберию, как Принцепсу и Великому Понтифику. Это конечно копии, но все они заверены членами Синедриона, и заверены по таким же строгим правилам, как и свитки с Торой.
— Как «Сиюм Тора»?! — изумляется Филон — а могу и я взглянуть на них? Это ведь не тайна?
— Конечно нет. Думаю, очень многие в Александрии захотят увидеть их и прочесть лично. Поэтому прошу, как можно быстрее сделать с них копии, а эти свитки в силу их важности и уникальности, в дальнейшем стоит хранить в закрытом фонде. Э… в закрытом хранилище — поправляюсь я.
Я протягиваю заинтригованному Аристарху тубус, который он поспешно открывает и достает из него аккуратно свернутые свитки пергамента. Выбирает тот, что написан на греческом коэне, подходит к окну и впивается взглядом в написанное в свитке. Филон тем временем берет другой свиток — на арамейском — и тоже начинает читать. Сенеке те же тексты достаются на латыни. Нам с Матфеем предложено пока присесть на скамью и подождать. Ждем… В кабинете воцаряется тишина…
