этом проливе течение очень сильное и бурлят водовороты, засасывающие корабли; поэтому сообщение между островами не такое легкое, как может показаться с первого взгляда.
Дело было осенью во время сбора плодов. Не только крестьяне, но и многие горожане, имевшие поля, сады и виноградники за городом, работали на полях. В то время корабли редко решались осенью выплывать в море, поэтому никаких мер на случай нападения не было принято. Люди весело и беззаботно работали, радуясь, что скоро будут наслаждаться свежими фруктами и молодым вином. И вдруг неожиданно на берег высадился многочисленный отряд наксосцев и принялся грабить страну. Далеко не все сразу же заметили высадившихся наксосцев. Толпы крестьян и горожан с женщинами и детьми бежали в Акрополь и укрылись за его крепкими стенами и башнями. Здесь они могли не бояться нападающих. Но очень многие люди, находившиеся за стенами города, не заметили высадки и не успели своевременно укрыться в городе. В числе их был и Архилох, ставший к этому времени высоким и сильным мальчиком. Он спрятался в полуразрушенном здании у дороги от моря к городу. Из своего укрытия он видел, как наксосцы вырубают виноградные лозы и смоковницы, как они топчут посевы и как потом тащат на спине к морю награбленное добро. Видел он также, как рассвирепевший старик вышел против целого отряда наксосцев на защиту своей семьи и имущества. Пришельцы безжалостно убили его. Наксосцы тащили женщин и девочек — кого за руки или за ноги, кого за волосы: их можно было продать в рабство за большие деньги.
Но то, что Архилох увидел затем, ужаснуло его больше всего. Наксосец огромного роста тащил маленькую красавицу Необулу, прижимая ее к своему щиту. Бедная девочка была вся в крови и кричала из последних сил.
Архилох взял в руки большой камень из развалин здания (если бы он не был так возмущен, он, может быть, не поднял бы его так легко) и швырнул его в негодяя. Камень попал в голову наксосца, и тот упал замертво, выпустив девочку из рук. Как раз в это время показались на дороге хорошо вооруженные паросские воины, вышедшие навстречу нападающим. Шедшие мимо наксосцы решили, что они попали в засаду, побросали добычу и убежали.
Архилох поднял обессиленную девочку, всю исцарапанную, и понес ее домой глухими, только одному ему известными тропинками. Ему удалось дойти до дома никем не замеченным; охрана узнала его и впустила в ворота. Он направился прямо к дому Необулы, увидел Ликамба и его рыдающую жену и отдал им девочку. Ликамб со слезами радости обнял и поцеловал Архилоха.
— Почему ты решился рискнуть свой жизнью, чтобы спасти нашу дочь? Из дружбы к нашей семье?
— Нет, не потому, — ответил Архилох и пропел:
Да, точно нимфа прекрасна она; и тот будет счастлив, Кто ее в жены возьмет!
— Какие хорошие стихи ты знаешь! Жаль, что ты еще мальчик, а не то ты мог бы потребовать Необулу себе в жены как ее спаситель.
— Как Персей, спасший Андромеду?
— Вот именно! — сказал Ликамб. — Но об этом еще рано думать.
О подвиге маленького Архилоха говорил весь город. В награду за спасение дочери Ликамб, посоветовавшись с Телесиклом, сделал Архилоху замечательный подарок — свитки с написанными на них поэмами Гесиода.
Однако списки предков знатных родов, о которых говорил Архилоху его отец, не заинтересовали Архилоха. Больше всего взволновала его поэма «Работы и дни». Он узнал, что Гесиод был простым крестьянином, не имевшим божественных предков, тем не менее музы сделали его величайшим поэтом, богобоязненным и справедливым человеком, а потомки богов, беотийские владыки, были несправедливыми насильниками: получив подарки от брата Гесиода, Перса, они обманом присудили ему землю Гесиода.
И, чтобы осрамить этих потомков богов перед всем светом, Гесиод сочинил басню о соловье и ястребе:
Басню владыкам скажу — хоть и сами смекают прекрасно. Некогда так говорил соловью сладкозвучному ястреб, В цепких когтях уносивший его в поднебесные тучи. Жалости бедный просил: искривленные когти глубоко В нежное тело впились... И надменно сказал ему ястреб: «Что же ты, глупый, кричишь? Над тобою ведь ныне владыка Много знатнейший, чем ты, и, хотя ты певец знаменитый, Всюду за мной полетишь, моему подчиняясь капризу. Коль захочу — проглочу, захочу — и верну тебе волю!» Так говорил ему ястреб крылатый, могучая птица. Тот, кто захочет тягаться с сильнейшим, — безумец: лишится Он и победы желанной и муки претерпит позора.
Гесиод привел эту басню сразу же после того, как он рассказал о насилиях и несправедливостях беотийских владык. Легко было понять, что соловей — это поэт, а ястреб — это владыка, потомок богов.
И Архилох решил, что он тоже будет сочинять басни для обличения несправедливостей «потомков богов».
Архилох вспомнил слова своего учителя, что самые красивые басни египетские. Он попросил учителя рассказать ему эти басни, и тот рассказал несколько самых лучших. Больше всего Архилоху понравилась египетская басня об орле и кошке: правда, Архилох никогда не видел кошки (на Паросе кошки не водились), но он знал, что это какое-то животное, похожее на ласку или лисицу — греки держали дома не кошек, а ласок. Ласки, как у нас кошки, ловили мышей. Мы скоро увидим, как пригодилась ему эта басня, когда он стал взрослым.
В разговоре с отцом Архилох однажды сказал:
— Какие злодеи эти наксосцы! Они убивают людей, которые им ничего не сделали, грабят чужое добро и уводят в плен женщин.
Отец ответил ему:
— Наксосцы в самом деле злодеи, но не потому, что они убивают и грабят наших граждан.
