Вернувшись в гостиную, мистер Кирк окинул ее внимательным взглядом. Огонь в камине был уже разожжен, уютные кресла ждали гостей. В соседнем зале все было готово к их приему – на белоснежной скатерти сверкало старинное серебро, цветы распространяли нежный изысканный аромат. Дворецкий Парадиз заканчивал зажигать свечи. Возле каждого из десяти приборов виднелась карточка с именем гостя.
В это время раздался звонок. Вслед за слугой Барри Кирк поспешил встречать гостей. Дверь открылась, и он с трудом удержался от изумленного возгласа. Перед ним стояла заместитель окружного прокурора Джил Морроу в роскошном вечернем платье цвета спелого апельсина.
– Сейчас в вас ни за что не узнать юриста, – сказал он, даже не пытаясь скрыть свое восхищение.
– Со мной мистер Чан, – ответила девушка. – Мы встретились у самого лифта. Но неужели мы пришли первыми?
– Знаете, когда в детстве я ел пирожные, то всегда начинал с глазури и крема, – загадочно улыбнулся Барри Кирк. – В этот раз все тоже начинается с самого лучшего.
Следом за мисс Морроу вошел Чарли Чан во фраке немного устаревшего фасона. Почти сразу же к ним присоединился мистер Брук.
– Мисс Морроу, вы обворожительны, – сделал комплимент сэр Фредерикс и протянул руку Чану: – Мистер Чан, рад вас снова видеть. Я решил показать вам некую памятную вещь из своего прошлого.
– Какую же?
– Сейчас увидите.
Он ненадолго покинул зал и минут через пять вернулся с парой синих бархатных туфель, расшитых золотыми нитями. Одну из них он дал Джил Морроу, вторую протянул китайскому полицейскому.
– Это и есть та самая главная улика? – спросила мисс Морроу. – Туфли очень красивые, просто чудо!
– Как выяснилось, они не столь уж и важны…
– Вы знаете, что означает этот узор? – неожиданно спросил Чарли Чан.
– Да, мне объяснили, что это пожелание долгой и счастливой жизни.
– Именно так. Прекрасный подарок, – согласился китаец.
– Вот эти самые туфли были на ногах Хилари Хальта, когда его нашли мертвым в своем кабинете, – продолжил сэр Фредерикс. – Китайский посол сопроводил этот подарок письмом, в котором говорилось: «Мягко шагай в них, мой лучший друг». Но давайте не будем говорить за обедом ни об этих туфлях, ни о каких-либо других делах.
С этими словами он снова ушел к себе в комнату и унес туфли.
– Как странно, – произнесла Джил Морроу, обернувшись к Барри Кирку, – Ева Дюран…
– Пусть лучше вам все объяснит мистер Чан, – перебил ее Барри.
Китаец улыбнулся, собираясь что-то сказать, но тут в зал вошло сразу несколько гостей. Миниатюрная пожилая женщина, чем-то напоминающая птицу, приподнялась на носках и поцеловала мистера Кирка в щеку.
– Похоже, ты совсем позабыл свою старенькую бабушку!
– Ни в коем случае, – с шутливой торжественностью возразил тот. – Позволь представить тебе мисс Морроу, она следователь из окружной прокуратуры.
– Что за вздор! – решительно заявила пожилая леди. – Зачем ей, такой красивой женщине, какая-то прокуратура?
– Полностью с тобой согласен, бабушка, – кивнул Барри, довольно улыбаясь.
– Будь я молодой и красивой, – продолжала бабушка с той же безапелляционной прямолинейностью, – я бы не убивала время за скучными юридическими талмудами. Я нашла бы себе занятие гораздо приятнее.
Взор пожилой леди остановился на китайце.
– Чарли Чан из полиции Гонолулу, – представил гостя Кирк.
Вместо того чтобы протянуть запястье для поцелуя, бабушка ответила китайцу крепким рукопожатием, сообщив, что слышала о нем много хорошего.
Компаньонка, сопровождавшая бабушку, терпеливо дожидалась в сторонке. С первого же взгляда она производила впечатление чрезвычайно сдержанной и высокомерной особы. Китайский полицейский вежливо поприветствовал ее, украдкой окинув пытливым взглядом.
Снова раздался звонок, на этот раз свидетельствующий о прибытии Гарри Эндерба и его жены Эллен. В зал вошел высокий флегматичный мужчина, глаза которого удивляли отсутствием всякого выражения. Достаточно было бросить на эту пару беглый взгляд, чтобы понять, что главенствующая роль в этой семье принадлежит супруге – эффектной темноволосой даме лет тридцати пяти. Эллен тут же направилась в гостиную, где собрались остальные дамы.
В мужской компании разговор не клеился, как это обычно случается в начале вечера. Неохотно побеседовали о погоде, но тут в зале появилось новое лицо. Это был полковник Джон Бетхем – худощавый загорелый человек, совершивший множество поездок в Монголию и Туркестан. Все, кто его знал, единодушно сходились во мнении, что это джентльмен исключительного ума и скромности.
Сэр Фредерикс был очень рад видеть полковника и, дружески с ним поздоровавшись, напомнил об обеде, который дало в его честь Королевское географическое общество.
Мистер Кирк сказал, что осталось дождаться еще одной гостьи – мисс Гарленд. Вскоре пришла и она. Дама пребывала в некотором замешательстве – у нее вдруг лопнула нитка бус, и ей пришлось потратить некоторое время, чтобы собрать рассыпавшиеся жемчужины.
Чарли Чан не сводил с нее восхищенного взора. Появление знаменитой актрисы, когда-то с успехом выступавшей в театрах Австралии, произвело на него сильное впечатление. Когда гости расселись за столом, китайский полицейский оказался между мисс Морроу и миссис Дайсон Кирк.
Джил громогласно призналась, что ее до крайности волнует присутствие таких личностей, как полковник Бетхем, сэр Фредерикс и сержант Чан из Гонолулу. Чарли Чан по обыкновению принялся уверять, что не достоин подобного отношения, назвав себя скромной серой мышью, которая лишь благодаря счастливому случаю оказалась рядом с царственными львами.
Миссис Кирк не замедлила поинтересоваться у сэра Фредерикса, как ему нравится в доме ее внука.
– Он просто прекрасен, – ответил тот. – Мистер Кирк оказал мне честь, пригласив остановиться у себя и предоставив для работы свой кабинет. – Внезапно он спохватился и добавил: – Прошу прощения, господа, но, кажется, я не запер сейф. Я сейчас вернусь.
Не замечая готового услужить Парадиза, сыщик бросился вниз по лестнице. Тем временем за столом завязалась интересная беседа. Мистер Эндерб заявил, что читал книгу Бетхема, правда, не разделяет страсти автора к приключениям.
– По-моему, – сказал он, – нет ничего лучше тихого домашнего вечера в уютном кресле с бокалом белого вина или виски.
– А по мне так нет ничего занимательнее, чем белые пятна на карте, – парировал Бетхем.
– Мне больше всего понравилась та из ваших книг, где речь идет о пустыне, о ее торжественном величественном безмолвии, – с воодушевлением произнесла миссис Кирк.
– Мне случалось читать, что путешественник может услышать в пустыне голоса, – вступил в разговор Чарли Чан. – Если он пойдет за ними, то его ждет верная гибель.
