Но тот столь тонкого намека не понял. Тогда городовой спросил напрямую:
– Ваше выскобродь, дозвольте, я ему харю на бок сворочу, чтобы он в разум вошел?
Кот, лениво оборотясь к нему, хмыкнул:
– Эт-то за что ж харю-то? Было б за что, я б не воздражал. Но я чист перед их высокоблагородием и законом, аки невеста. А, значится, и харю мне воротить прав у тебя нет!
Шишкин аж засопел.
Я встал, молча подошел к окну и поглядел во двор, слегка кивнув перед этим городовому. За спиною послышался сочный удар и грохот упавшего тела заносчивого кота.
– Ты часом не пьян, Мишка? – посмеиваясь спросил я.
Груздь зло сверкнул круглыми глазами то на меня, то на потиравшего кулак довольного городового, но благоразумно промолчал. Лишь аккуратно вытер покрасневшие губы платком. Потом подобрал слетевший с головы картуз, но одевать его уже не стал.
– Ступай за дверь, Шишкин. А мы покуда поговорим.
Когда за городовым закрылась дверь, я сел за стол:
– И в том, что ты чист, Мишка, ты тоже ошибаешься. Ведь ты месяц назад двух своих подопечных убил.
Груздь удивленно вскинулся, но я жестом остановил его:
– Убил, убил, Мишка. Я пока не знаю, как и за что, но убил.
Возмущенный кот потирал ладонью горло, словно ему внезапно стало душно. Потом, не стерпев, сипло выдавил:
– Эт вы про Соньку и Глашку что ль, ваше высокоблагородие?
– Вижу, что ты вошел в разум.
Мишка хотел было сплюнуть на пол, но, украдкой оглянувшись на дверь, передумал.
– Так я ж их ни пальцем, господин пристав! – воскликнул он. – Как есть правду говорю!
– Так ты еще ничего и не сказал, Мишка. Давай, все выкладывай, что про их последние часы знаешь.
Груздь торопливо, взахлеб начал говорить.
За два дня до Николы вечером его в трактире нашла Сонька Рыжая. Она сказала, что подвернулись выгодные клиенты, ищут трех барышень провести с ними время. По виду – из приказчиков, молодые, при деньгах – один показал Соньке объемистый кожаный кошель. Сонька уже сговорилась с Глашкой Метлой и Зинкой Пышкой. Клиенты дожидаются на площади в коляске, но Сонька, барышня осторожная, решила взять плату вперед. Мишка, чтобы продемонстрировать себя клиентам, вышел из трактира, подождал у дверей пока Сонька принесет деньги, взял их и вернулся за стол.
С той поры никого из трех своих подопечных он не видел. В праздник, на Николу, ему сказали, что Соньку и Глашку нашли мертвыми за складами. Он кинулся на квартиру к Зинке, но ее там не оказалось. Хозяйка сказала, что Зинка приходила, должно, ночью. Сама она ее не видала, но на утро обнаружила, что вещи ее пропали, а на столе лежал обговоренный рубль – плата за комнату.
Кот не поленился и разыскал Зинку в ее деревне, в Погореловке. Зинка была сильно напугана, вся дрожала и волосы сделались у нее седыми, как у старухи. Она несла какую-то несусветную чушь про вылезающих из стен бесов.
«Умом тронулась», – заключил Груздь. Ничего от Зинки не добившись, кот решил разыскать клиентов и взять с них за причиненные убытки – двух девок уходили, а третью с ума свели. Разыскал клиентов ему помог знакомый извозчик. Те квартировали в доходном доме Пальцева. Взяв с собою троих дружков, Мишка наведался к обидчикам. Те не стали спорить, да, мол, оказия вышла – перепоили девок вином. Оплатили щедро убыток и кот ушел довольный.
– А давно ль ты этих клиентов видел?
Кот чуть задумался:
– Надысь или вообще?
– Что значит надысь? Ты их что, не раз видел?
– Так и есть! – довольный тем, что все ж сумеет мне угодить, кот сызнова заложил ногу за ногу. – Первый-то раз как их искал, значит. А еще раз вовсе недавно… На прошлой неделе. В воскресенье вечером. Я по случаю был в городском саду, так они там все трое гуляли.
Описать внешность клиентов Мишка смог с трудом. Только и запомнил, что двое молодые и стройные, один с густыми черными бакенбардами, а у другого светлые тонкие усы. Третий же был в возрасте и непомерно толст.
Отпустив кота, я вызвал Пульхрова и велел ему немедля отправляться в Погореловку. Сам же решил наведаться к доходному дому Пальцева и понаблюдать со стороны за тремя неизвестными.
Однако, меня ждало разочарование – неизвестных по указанному адресу уже не было. Об этом рассказал дворник, тайно приглашенный в закрытую коляску, на которой я приехал. Он сразу вспомнил описанных мною со слов Мишки Груздя господ.
– Они только одни втроем квартеру сымали. А так жильцы все больше по одному квартируют, – пояснил он свою памятливость.
Снять они пожелали квартиру не в доме, а во флигеле, что во дворе. Квартира там была из пяти комнат с кухней, гостиной и двумя ваннами и стоила не дешево. Но имела весьма большое преимущество – отдельный ото всех вход что с улицы, что со двора.
Два брата Поповы, Валерий и Владимир Петровичи и Иванов Матвей Матвеевич записались представителями некоего московского торгового дома Лопухова (как выяснилось позднее, такого дома и на свете не было). С собою они привезли большой ящик.
– И нести эту махину никому не доверили. Сами перли! – пожаловался дворник, верно все еще державший на приезжих обиду за то, что лишился своих законных чаевых.
Иванов, тот, что блондинистый, сказал ему, дескать, в ящике – образцы товаров, а именно китайского фарфора. Вещи эти хрупкие и требуют аккуратного отношения. Однако, на следующий день ящик куда-то увезли.
Оплатили московские гости за неделю, но прожили меньше.
– Аккурат через четыре дня съехали. Но со всем уважением – мне за хлопоты аж целковый дали.
– Это за какие хлопоты?
Дворник хитро прищурился и крякнул:
– Так ведь больно нетерпеливы оказались. Едва приехамши, сразу же навострились до развлечений. Присоветуй, говорят, Митрич, где б нам женского полу найтить. Да поавантажнее. Теми, что при нашем заведении вьются, оне побрезговали. Я было их к мадам Куркиной направил, но оне говорят, что надобны такие, чтоб к ним на квартеру приехали. Так я и свел их в Хомутовку, она недалече. И с Сонькой Рыжей их и познакомил.
– А что было, когда они девок привезли?
Митрич неловко замялся, почесал затылок и конфузясь сказал:
– Тут извинения просим, господин ротмистр – пьян я был. Господа на радостях мне хорошо отвалили, вот я и не сдержался.
– А приезжал ли кто еще к господам?
– За все время никого. Но вот накануне, как им съехать, были четверо, – бодро закивал Митрич. – Приехали
