Книга Волхов - Илья Игоревич Савич

Вот и сейчас Захар Петрович прислушивался к голосу леса, пока бродил по тропам, знакомым только ему. Старый опытный охотник, его ноги сами помнили все уступы и неровности, а глаза, до сих пор зоркие, давно привыкли к темноте и отлично видели окружение, залитое лунным светом.

Над головой ухнула сова, будто приветствуя егеря, а затем сорвалась с ветки и скрылась за деревьями. Позади проскакал заяц, на пару секунд остановившись, чтобы разглядеть человека повнимательнее.

Звери совершенно не боялись Петровича, уже ставшего полноценным обитателем леса, и разве что не спешили бросаться к нему на ручки при встрече.

Он уже вышел к границе небольшой поляны, когда раздался волчий вой.

Петрович насторожился. Стая голодных хищников не пожалеет даже его.

Он перекинул с плеча ружьё и проверил патроны, сдвинул рычажок предохранителя и опёрся о еловый ствол, чтобы нога не мешала. Чуткий слух уловил тяжёлое дыхание десятка звериных глоток.

Позади зашелестели кустарники — это заяц дал дёру. Несколько птиц сорвалось с веток и тоже поспешили покинуть опасную территорию. Петрович захотел последовать за ними, но знал, что убежать не получится — не с его травмой.

Туча закрыла Луну, и стало темно. Он прижал приклад к плечу, но едва видел окончание ствола во мраке. Дыхание само собой замедлилось и утихло, всё тело будто слилось с окружением, вросло в кору дерева.

Луна снова выглянула, и на поляне показалась волчья стая.

Их возглавлял огромный чёрный волк, холка которого ощетинилась вздыбленной шерстью, а лапы уверенно ступали по высохшей траве. Зверь… нет — настоящее чудовище — было крупнее любого волка, что Захар видел за всю жизнь. Он чёрной тенью спускался с возвышенности, и только глаза его отражали лунный свет.

Дыхание перехватило. Петрович нервно сглотнул и медленно, неподвластный самому себе, опустил оружие. Интуиция подсказывала поступить именно так, потому что иначе ему не суждено вернуться домой.

Чёрный волк остановился, пропуская остальных вперёд, и Петрович почувствовал, как бешено бьётся сердце, отдаваясь в висках тревожным ритмом. Вожак повернул морду, и глаза-огоньки обратились прямо на него.

Захар ничего не мог сделать. Он оказался во власти чудовища, и стоило тому захотеть, даже ружьё не спасло бы бывшего браконьера.

Волк издал протяжный вой, устремлённый к Луне. Вой этот словно разрезал душу на лоскуты печалью и страхом.

Перед глазами егеря промелькнула вся жизнь.

Это показалось даже забавным — неужели присказка правдива? Но, воспоминания успокоили. Петрович убрал одну руку с цевья, и ружьё повисло на пальцах, сжимающих рукоять. Взамен он нащупал изголовье ножа, но лишь в качестве оберега. Он не собирался сопротивляться. Возможно, такой конец действительно был бы справедливым для того, кто почти всю жизнь обескровливал здешние леса. Захар не просто так стал грозой браконьеров — некогда он считался одним из лучших и погубил сотни невинных лесных жизней.

Волк отвернулся и скрылся меж деревьями по другую сторону поляны, оставив егеря наедине с собой.

━─━────༺༻────━─━

Кот соизволил встать, потянулся, зевнул и вальяжно, вразвалочку, направился к Захару, чтобы запрыгнуть на колени. Волхова он будто и не замечал.

— Таких чудищ я ещё не видел. Здоровенный волчара, страшный… и глаза, знаешь, как человечьи — прям в душу глядят!

Захар хлебнул ещё чаю. За время рассказа он успел опустошить кружку и наполнить её снова.

— Значит, стая их загрызла?

— Да. И голову вполне могли оторвать. Они ж в шею в первую очередь вгрызаются, а тот волчара мог её одним махом перекусить. Может, он и закинул на дерево. Они, знаешь, поиграться тоже любят, особенно опьянённые кровью.

— А чего ж они тебя не тронули, раз такие голодные?

Захар снова задумался. Кружка зависла у губ и обдавала паром густые усы.

— Послушай, что я скажу. Но, прошу, дослушай до конца и прими это всерьёз.

— Не пугай ты, Петрович. Выкладывай.

— Ну, ладно… в общем, ты ж знаешь: я браконьерствовал почти всю жизнь. И много где побывал за этим делом. И по России, и за бугром. Залезал в такие глухие места, где ещё не ступала нога человека. Поэтому знаю, о чём говорю.

Он снова сделал паузу, чтобы отхлебнуть чаю. И чтобы решиться.

— Лес стал вести себя странно в последнее время. Зверьё… зверьё чует — нечто страшное происходит. Тот волк, он был не просто огромным. Он… — Захар глубоко вздохнул. — Это сам Леший вёл стаю. А Леший не любит тех, у кого тяжкий грех на душе.

— Леший?! Это который дух леса?!

— Да, он самый.

— Петрович, ты меня, конечно, извини, но…

— Игорь, помнишь, о чём я просил? Прими всерьёз.

— Петрович, но это же…

— Я бывал во многих местах, — прервал Захар. — И видел такое, что тебе и не снилось. Есть вещи в этом мире, которые не объяснить так просто. Я видел подобное много лет назад. Тогда в мире тоже творилось страшное, и… это Нечто реагировало. О таком не писали в газетах и не говорили по телевизору, но я видел собственными глазами, как…

Захар прервался. В глазах у него промелькнул неподдельный страх, и Волхову стало не по себе.

Кот наконец заметил гостя, уставился на него странным взглядом, будто посвящая в какую-то очень серьёзную тайну.

— Тучи сгущаются, Игорь. Мир сходит с ума, и то, что казалось невозможным, теперь может стать обыденностью. Человечества ли это касается или других, более древних существ.

Волхов наконец допил чай.

— Значит, и этих существ поймаем. Подпиши, пожалуйста, показания, — он протянул Захару заполненный кривым почерком лист.

Захар быстро пробежал по строчкам и ухмыльнулся.

— Лаконично. Ну что ж, держи мою подпись, — он размашисто расписался внизу. — Мне ждать повестку или ещё чего?

— Нет, какой там. По всему выходит, что ублюдки нарвались на твою стаю, а волков судить мы не можем. Ну, спасибо тебе. Очень помог.

Волхов встал и направился к шкафу.

— Слушай, а что скажешь насчёт ран на лбу? Тоже волки?

Захар призадумался, вспоминая изображения.

— Да, вполне могли оставить. Они человечину-то не каждый день пробуют, — он почему-то усмехнулся. — Глядишь, решили проверить, нет ли там чего повкуснее потрохов.

— Понял, спасибо, — кивнул Волхов, застёгивая бушлат. — Ну, бывай, Петрович!

— Счастливо, Игорь Олегович.

Волхов отправился