убрала во избежание дальнейших посягательств.
– А зачем вы нас вызвали, если пациентка скончалась? – послышался грубый голос и в зал вошло двое медиков, которые часто работали совместно со следователями.
– Как скончалась? Когда? Кто разрешил? – засуетился Бивик. Еще бы, убийство, это совсем другой класс преступлений и другой уровень ответственности. И отчетность побольше.
– Ну вон, венок уже положили. Причем, судя по степени вялости, часов десять-двенадцать назад, – медик кивнул на поникшие орхидеи, которые Лиз в спешке положила рядом с пострадавшей, когда спасала от посягательств отравленную книгу.
Криминалистка сделалась пунцовой и теперь могла по яркости соревноваться со своим деловым костюмом цвета взбесившейся фуксии.
– Н-нет, это мои, я случайно их тут положила, – принялась оправдываться она, – а пострадавшая жива, только все так же без чувств, как и предыдущая жертва.
Женщину осмотрели и увезли в стационар, а Елизавета, пихнув под полку злосчастный букет, принялась дальше описывать место происшествия. И дернуло же ее еще на свидание с этим остолопом согласиться, а он ей все расследование своим веником едва не загубил.
Рядом с полкой валялась стремянка. По словам свидетелей, книга располагалась на верхней полке, и желающим приходилось за ней карабкаться наверх. Отсюда и такой сильный грохот.
После опроса свидетелей, который, к слову, ничего нового не дал, их всех отпустили по домам, взяв подписку о невыезде.
– Какой уж тут выезд, мы ждем новинку, ее со дня на день должны привезти. Уже и в очередь записались, – успокоила следователей читательница, – кстати, Маргариту можно же теперь из списка вычеркнуть.
Последнее известие дамы восприняли с нескрываемой радостью. Если так подумать, то любая из них могла стать подозреваемой. По крайней мере, мотив налицо.
Инспектор Бивик отправился писать рапорт, а Елизавета осталась одна в зале до глубокой ночи. Книг было действительно много, и нужно было взять пробы с остальных экземпляров, стоявших по соседству, с книжной полки и даже со стремянки. Чтобы самой не стать новой случайной жертвой, Елизавета воспользовалась охранным заклинанием, универсальным антидотом к возможным ядам. Магия, доступная лишь представителям охраны правопорядка. Но на всякий случай, она еще и руки несколько раз помыла.
– Не могла же отравленная книга из воздуха здесь появиться, следовательно, преступник должен был наследить, – бормотала она себе под нос, хотя глаза уже слипались от усталости.
– Если только после того, как наследил, он не прибрал за собой, – услышала она скрипучий голос из темноты, и от неожиданности вскрикнула.
Перед ней стоял мужчина неопределенного возраста. Так может выглядеть и следящий за собой пенсионер, и ведущий излишне разгульный образ жизни мужчина средних лет.
– А вы кто? – спросила Елизавета и глянула на часы. Библиотека для посетителей уже давно закрылась.
– Лаврентиус, ночной уборщик, а заодно и сторож, – улыбнулся мужчина, – прибираю понемногу, стираю пыль, разговариваю с книгами.
– Разговариваете? – удивилась девушка, на всякий случай протерев глаза.
– Конечно, у каждой книги есть душа. Каждый автор вкладывает в свое творение частичку своего сердца, и прочитав произведение, мы можем поговорить с писателем, даже если его давно нет в живых. Не все книги в этой библиотеке одинаково популярны, вот я и разговариваю ночами с теми из них, которым одиноко, которые никто не читает.
– Сегодняшняя книга была популярной, а вчерашняя – не очень. Так что вряд ли дело в том, что с книгами никто не разговаривает.
– Возможно, дело не в самой книге, а в ее авторе? – лукаво улыбнулся старик и пошел дальше, гремя ведрами и шваброй.
Какая-то новая мысль появилась в голове у Елизаветы после слов сторожа-уборщика, но пока она не могла ее сформулировать для себя.
Глава 5
Дилан задумчиво обрезал сухие ветки с розового куста. Он уже несколько раз укололся и дважды вместо торчащих в разные стороны негодных сухих культяпок удалил благоухающие бутоны роз, так ушёл в свои мысли. В очередной раз напоровшись на острый шип, молодой человек очнулся и окинул загнанным взором дело рук своих. Да уж, мама в восторге от его помощи не будет.
Но сейчас Дилана это не очень волновало, впервые за всю его сознательную жизнь. Мысли молодого графа уносились на место преступления.
Вчера он прождал почти час у библиотеки. Но не получил ничего. Ни новой встречи с прекрасной Елизаветой, ни возможности взять хотя бы для изучения в читальном зале тот самый, необходимый ему справочник.
А это, кстати, неплохо. Ведь у него есть законный повод явиться сегодня в книжный храм вновь и получить свою книгу.
А еще, Елизавета и сама сказала: “Приходите завтра”. Но она это произнесла таким тоном, что не хочется выглядеть щенком, бегущим на зов. Лучше использовать возможность с книгой, да.
Дилан почувствовал, что штанина на правой ноге натянулась. Неужели он зацепился за злополучный куст? Глянув вниз, увидел одного из мамочкиных дангутанов. Шипси, кажется. Комок пуха требовательно запищал, призывая к более уважительному отношению.
Дангутаны — маленькие, несуразные существа. Они выглядят так, словно их создавал неопытный маг. Что-то среднее между совой и котом. Издают забавные щебечущие звуки и обожают клубнику. Кажется, нежной мама бывает только с ними. И покупает для этих пушистиков отборную ягоду по грабительским рыночным ценам.
– Тебя мама ко мне подослала? — спросил Дилан у малыша.
– Тиу! — кажется, зверек возмутился.
– Ты уже с живыми подушками разговариваешь? — услышал Дилан знакомый ироничный голос.
К ним в гости пожаловал Матиас Колер, племянник матушки, сын ее родной сестры Каролины.
Он, как и Дилан, был высок и широкоплеч, обладал фигурой профессионального пловца. Собственно, много лет кузен и занимался плаванием и даже выиграл несколько соревнований, но затем потерял интерес к спорту, да и вообще ко всему. В его жизни произошла трагедия, которая и заставила забыть обо всём. Так случилось, что этот повеса, любимчик дам всех возрастов и тип крайне несерьезного поведения, влюбился. Но красотка оказалась ветреной охотницей за богатыми женихами. Матиас же не был наследником огромного состояния или хозяином золотого прииска. Сын барона? Да их хоть пруд пруди, в современном обществе титулы – это приставка к фамилии для красоты, не более того. Имение Колеров дамочка сочла слишком скромным, а кабриолет Матиаса немодным. И походя разбила его сердце, окончательно превратив и без того ироничного парня в отпетого циника.
Семейство Колеров жило на другом конце королевства
