благодарна тому, что не осталась на ночь.
И не из-за того, что мои родители не настаивали. Боже, выдумывать причины, по которым она должна была уйти, а затем объяснять, что та ждала переезда после того, как пройдет праздник, было кошмаром. Этот звук, из-за которых мне снились страшные сны, в которых все это взорвалось прямо у меня на глазах. Добавьте это к шуму, издаваемому моей матерью в неподходящий час, и вы получите идеальный рецепт сварливого гуся.
Тьфу.
Больше отсылок к птицам.
Это дерьмо всегда случается, когда я нахожусь рядом с отцом в течение длительного времени.
Да’Ника кидает мне милую, сочувственную улыбку, прежде чем спросить папу:
— Вы поэтому здесь совсем один, Уолтер? Они оставили вас охранять тайную семейную глазурь, пока сами отправились шпионить за конкурентами?
— Нет, нет, — непринужденно возражает он и смахивает жвачку. — Спарроу повел Орена в туалет, а Агги-пирожок пошла поздороваться с несколькими друзьями за стойкой.
Моя подруга понимающе мычит, а я перевожу взгляд туда, где мама сплетничает с парой женщин ее возраста, и они скептически смотрят в нашу сторону.
Ох, черт.
Это… это не хорошо.
Это… действительно плохо.
Просто пиздец.
Внезапно у меня на носу оказывается влажная каша, прервавшая начавшуюся панику в голове. Я растерянно качаю головой, чувствуя дискомфорт.
— Что за х…
— Следи за языком, Ларк, — хихикает папа. — Вокруг много ушей маленьких эльфов…
Я быстро вытираю глазурь со своего носа и хмуро смотрю на хихикавшую Да’Нику.
— Думаешь, это было смешно?
— Ты имеешь в виду, что Снэк Фрост кусает твой нос? — Ее каламбур вырывает еще один смешок из отца. — Ага… немного.
Она медленно кивает, быстро повторив это на другой части своего тела.
— Привет!
— Теперь он щипает тебя за шею!
Ее пальцы моментально вытирают это.
— Это будет выглядеть так, словно Шринс поставил тебе засос.
Папа смеется сильнее, тогда как Да’Ника ставит свой стакан, чтобы еще раз пойти в атаку с глазурью. Она опускает все пять пальцев в неоновую глазурь и кидается на меня как злой лепрекон. Легко увернуться от нее. А вот не смеяться невозможно. Я хватаю ее за запястья и держу их подальше от белого свитера, на который она явно охотится. Да’Ника извивается, борясь всем телом за то, чтобы вернуть контроль, ее решимость столь очаровательна, как и хихиканье, вырывающееся из нее. Этот звук очень манит.
Словно приказывает.
Зовет меня захватить его.
Попробовать на вкус.
Одним менее чем грациозным движением, я наклоняюсь вперед и прижимаюсь губами к ее губам, прекращая ее борьбу. Тело Да’Ники тает рядом с моим, в то же время ее губы приоткрываются, позволяя нашим языкам соприкоснуться. Сладкий вкус глазури и кофе меркнет по сравнению с удивительным привкусом, который у нее есть от природы. Я провожу языком снова и снова, смакуя каждое движение глубже, чем предыдущее. Звуки легких всхлипов ударяют по ушам, заставив меня убрать руки от ее запястий, чтобы обнять за талию. И неважно, где теперь находятся ее липкие пальцы. Единственное, что меня волнует, насколько вкусным будет каждое прикосновение. Как идеально она мне подходит. Как тверд мой член от ее тихих стонов, потому что она тоже наслаждается поцелуем.
Звук чрезмерно драматичного прочищения горла неожиданно прерывает сладко-липкий момент.
Мы резко отскакиваем друг от друга, чтобы увидеть, как моя семья смотрит на нас ярко сияющими глазами, за исключением Орена, который, похоже, не заинтересован ничем, кроме пригоршней M&M, которые он пихает себе в рот. Хотя теоретически, никто не смотрит.
Да’Ника покорно произносит извинения от нашего имени.
— Простите… Думаю, мы, эм… Думаю, мы немного увлеклись.
Мама радостно улыбается и предлагает ей влажные салфетки, чтобы вытереть руки.
— Не стоит извиняться, сахарная сливка. Иногда, когда тебя захватывают чувства, это просто происходит.
Не чувства захватили ее.
Я это сделал.
И, черт возьми, я хочу сделать это снова.
И хочу надрать себе задницу за то, что не сделал этого дерьма раньше.
Моя фальшивая невеста мило улыбается, начиная оттирать глазурь со своих пальцев.
— Знаешь, — лукаво начинает мама, — дамы из моего карточного клуба, в который я раньше ходила, сказали, что еще не слышали о твоей помолвке, и даже не знали, что вы вместе…
— О, — злобно ухмыляется Спарроу, — держу пари, что и сейчас.
— Этот поцелуй стер все сомнения, — радостно напоминает мне мама, преувеличенно подмигивая.
Да’Ника и я быстро переглядываемся, молча соглашаясь, что нам нужно понять, как справиться с новой проблемой.
Однако к моему удивлению, нет ни единого признака, что нас волнуют зрители, заставшие поцелуй.
Ни малейшего беспокойства по поводу сплетен, которые, несомненно, вспыхнут.
Ни капли сожаления о том, что произошло.
Может быть она хотела, чтобы ее поцеловали так же сильно, как и я.
Может, притворяться парой было не самой моей худшей идеей.
Может… просто может быть… Да’Ника самая замечательная.
Глава 4
Да’Ника
Ларк понижает голос на тот случай, если один или оба родителя неожиданно появятся, а они действительно умеют это делать.
— Ты уверена, что у тебя есть все, что нужно? Например, то странное девчачье дерьмо, которое ты используешь перед сном или утром, или когда-либо, не знаю, чем бы ты не брызгала после позднего ужина.
— У тебя никогда не оставалась ночевать женщина, правда?
— Оставалась, только не… так.
— Связь на одну ночь?
— Ага.
— Разве по сути это не одно и то же?
Его ледяной взгляд становится еще холоднее из-за обвинения.
— Нет.
Я хочу спросить, какого хрена все это, но что-то подсказывает мне, это была бы очень плохая идея.
Знаете, вдобавок к уже и так очень плохой идее притворяться его невестой. И обниматься во время просмотра праздничных фильмов с его семьей. И целоваться в кофейне на глазах у половины города. И сейчас спать в его постели. Пусть и одной, но все же.
У меня уже достаточно плохих идей в моем чулке, достаточно, чтобы продержаться еще четыре Рождества, не добавляя еще.
Ларк извергает свои опасения, вместо того чтобы проглотить их, как делаю я:
— Ты не против этого?
— Одна ночевка в твоей большой кровати в форме саней, чтобы убедить родителей, что мы не живем вместе, потому что я ждала кольца на пальце, пока ты будешь лежать на полу? — игриво спрашиваю я. — Ага, думаю, я буду в порядке.
Он слегка посмеивается и неосознанно тянет свою шапочку, чтобы закрыть уши, удерживая мое внимание каждым своим действием.
Я определенно немного, буквально капелюшечку, размером с
