сына по голове, она с грустью добавила — Кончились, Шурик, твои гулевые денечки. Теперь будешь трудиться…
Саша вихрем помчался к ребятам.
— Записали!.. Приняли!.. — кричал он, оповещая весь белый свет о своей радости. — С вами я тоже буду в школе учиться!..
Саша стал заметно важничать. Будущему школьнику не к лицу теперь было гонять по пыльной дороге отпиленный от бревна кругляш или шлепать по дождевым лужам босыми ногами. Купаться идти на Вырку — другое дело. В жаркий августовский день на Вырке плещется вся песковатская ребятня. Там с утра и до вечера стоит такой гвалт и шум, словно на зеленых берегах Вырки обосновался табор цыган.
Покопавшись на строительной площадке своей железной дороги, друзья Саши тоже отправляются на Вырку, снимая на ходу майки.
— Я могу под водой, не вылезая, час проплыть… — хвастается заядлый водолаз Егорушка. Рыжеватый хохолок у него на голове похож на петушиный гребень. — А ты так сможешь?
— Эка-а!.. Хватил… Час? — удивляется Саша, но уступить Егорушке не хочет: — А я больше…
Саша тоже первоклассный пловец и неутомимый ныряльщик. Под водой, не вылезая, он может пробыть если не целую вечность, то немного поменьше. Не уступают спорщикам в ловкости нырять и плавать и остальные дружки Саши: Степок, Левушка, Серега. Жаркая баталия разгорается на широком мелководье Вырки. Пора уже вылезать из воды. Все посинели и похожи на утопленников, но ребята продолжают нырять и гоняться друг за другом.
— Ребята!.. — вдруг сообщает Илюша, взобравшись на заросший зеленым мохом камень. — Наши девчонки пришли купаться.
Глаза у Илюши зоркие. От него ничего не укроется. Неподалеку в заросшем кустами и камышом бочажке плещутся одногодки ребят — девочки во главе со своим атаманом Зинкой.
— Прогнать их! — немедленно предлагает озорноватый Егорушка. Хотя он и меньше всех ростом, щупленький, слабосильный, но всегда неустрашимый и отчаянный в подобных делах…
— Утопить в воде, — советует храбрый на слова черноглазый Серега.
— Да ну их!.. — отговаривает ребят миролюбиво настроенный Саша.
Он знает, как опасно связываться с девчонками, в особенности с задиристой и острой на язык Зинкой. Такого же мнения и Степок. Но воинственно настроенная сторона берет верх.
— Айда!.. — первым командует Егорушка, влезая в камыши и направляясь по мелководью в сторону девочек.
— Тише, тише… — шикают мальчишки друг на друга, давясь от смеха. — Во как они перепугаются!..
Через минуту у песчаного обрыва раздается многоголосый неистовый крик и визг. Похоже, что одновременно визжит десяток поросят, а в воде барахтается большое стадо неведомых земноводных существ.
Рассерженная, рослая не по годам Зинка уже кого-то дубасит, не то Серегу, не то Егорушку. Плавают и ныряют девчонки не хуже ребят. Тоня, увертываясь от Саши, плывет в воде, как щука, гибкая и сильная, — ее не скоро потопишь.
Выдержав бой с девчонками, снова наглотавшись до тошноты мутной воды, ребята прежним путем, по воде, не торопясь возвращаются к тому месту, где они купались.
— Братцы!.. А где же наши майки?.. — спрашивает Степок, обозревая опустевший бугор.
— Вот так курочки-петушки!.. — удивляется и Левушка, употребляя свою любимую поговорку. Глаза у него широко раскрыты.
Ребята останавливаются в растерянности.
Все исчезло, словно смыло водой.
— Наверно, девчонки стащили, — догадывается Егорушка, больше всех посиневший от озноба.
— Эй, ты!.. — грозно кричит Степок, заметив в кустах на откосе уже одетую, с мокрыми распущенными волосами Зинку. — Верни сейчас же, слышишь?..
— Не вернем!.. — доносится торжествующий голос Зинки.
«Что же делать?.. — думают ребята, столпившись, в камышах. — Не идти же по селу голышами домой. Хорошо Саше, ему близко, а остальным…»
— Отдай, Зинка!.. — надрывается Степок.
В ответ девчонки только смеются. Зинка стоит на обрыве, широко расставив босые ноги и подперев руками бока; Большие синеватые глаза ее горят злорадством.
— А топить больше не будете?.. — спрашивает она.
— Не-ет… — звучат голоса.
— А на своем плоту покатаете?
Ребята соглашаются.
— А назад пятками будете ходить?.. — спрашивает чей-то насмешливый голос.
— Будем!.. — отвечает за всех наиболее догадливый Егорушка.
Минуты две еще продолжаются унизительные для мальчишек переговоры.
Потом вниз с обрыва летят рубашки, майки, трусы…
— Погоди… Мы еще им зададим… — продолжает злиться, одеваясь, Егорушка. — Я ни в жизнь им не прощу…
Саша молчит: сами виноваты.
…Железная дорога так и осталась недостроенной. Подошло 1 сентября — начало занятий в школе. Другие заботы появились у ребят, другие увлечения.
1 сентября 1932 года, как только пастух на утренней зорьке выгнал скотину и мать в избе загремела чугунами и ведрами, Саша был уже на ногах.
Ha траве густо лежала роса. Поднимаясь из-за леса, желтело, как огромный подсолнечник, солнышко. По всему селу вились из труб дымки. Снизу, из-за кустов, просвечивала и манила к себе Вырка. Но теперь было не до нее.
Возле крыльца суетились Громила и Тенор. Саша объяснял им:
— Сегодня иду в школу…
Собаки, очевидно, тоже радовались. Тенор, повизгивая, терся о Сашины ноги. Громила слегка шевелил черным хвостом.
— Иди умываться, — позвала из избы мать.
Витюшка проснулся и, лежа в постели, завистливо поглядывал на брата. Саша усердно мылил шею, тер загорелые до черноты руки и думал… Вспомнилось, что говорил накануне отец: школьники — это вроде колхозники, организованный народ, у них порядок.
Провожать Сашу в школу отправились Тенор и Громила.
Тенор, по непостоянству своего нрава, сразу же застрял на чужих задворках. С громким лаем он стал гоняться за кошкой, позабыв про хозяина. Громила степенно проводил Сашу до крыльца бывшего поповского дома, где разместился первый класс школы, и потрусил обратно.
Большая светлая горница с широкими окнами, заставленная новенькими, блестевшими от краски партами, выглядела нарядно, празднично от развешанных лозунгов и свежевыбеленных стен. Притулившись за партами, ребята робко шептались друг с другом и боязливо поглядывали на черноволосую, строгую на вид учительницу Александру Степановну.
Один за другим подходили ребята, все озабоченные, серьезные.
Первоклассников собралось много — с трудом разместились по четверо, по пятеро за партами.
— Кто умеет читать? — спросила Александра Степановна, когда начался урок.
Ребята молчали, поглядывая друг на друга.
— Кто знает буквы?
Несмело поднялся десяток рук, в том числе и Сашина. Подняли руки и Тоня с Зиной, сидевшие в первом ряду.
Хотя Саша и Серега сели на самую заднюю парту, учительница добралась и до них, показала, как надо сидеть за партой, держать руки, отвечать. Саше это понравилось, а Серега боязливо ежился.
— Давай удерем?.. — предложил он Саше. — Надоело мне…
Серега было боком отправился к выходу. За товарищем поднялся и Саша, наивно полагая, что могут они уйти, когда захотят. Но тут же пришлось подчиниться учительнице и сесть на прежние места.
— Вы
