родителей, перед которыми придётся притворяться, что я их дочь. Со странным заданием выполнить пожелание своего двойника. Какое мне вообще дело до её желаний? Почему я? За что?!
Резко втянув воздух носом, я плавно выпустила его через рот, с присвистом. Вот только истерики мне не хватало.
Ну, чудо. Ну, настоящий дед Мороз. Не дед. Пофиг.
Прорвемся.
Жениха сплавим подальше, маменьку с папенькой впечатлим самостоятельностью и приспособляемостью. Чем раньше тем лучше, и обратно в свой уютный привычный мирок, где уже всем всё доказано, изобретена краска для волос и самолёты вместо дирижаблей.
Ой, мамочки, дирижабль!
«Есть своя прелесть в том, что тебя считают в семье дурочкой», — решила я, закутываясь в меха по самые уши и садясь вслед за матушкой в ретро-авто. Ну, для меня ретро, естественно, а здесь — пик высоких технологий.
Никому не приходит в голову, что эта самая дурочка может задумать нечто хитроумное.
Город меня, признаться, впечатлил. Он не изобиловал высотками — максимум пять-шесть этажей в спальных районах, а в основном небольшие домики на одну семью, зато со своим уютным палисадничком и зачастую лавочкой под окном, занесённой плотными сугробами. Там где жили дети, вместо ровного хрусткого покрова красовались кривые снеговики. Чисто, снег под ногами почти белый, никакой привычной жидковатой слякоти. И некая солидность, достоинство и надёжность чувствовались в каждом камне улиц.
Снежный потоп в спальне случился как нельзя кстати. Я поняла этот непреложный факт, критически оглядывая салон, в который меня притащила мефру Тиннер. (Как выяснилось, таки это обращение. Всем дамам здесь говорили это странное слово, а мужчин называли «деир».) На манекенах в общем зале было выставлено множество интереснейших моделей платьев — открытых, приталенных, расшитых пайетками и стразами для вечера, с завлекательным вырезом и кружевом для дня. Матушка же, едва переступив порог, принялась отбирать для меня нечто мешкообразное. Снова.
И что же, позволить ей вновь забить мой гардероб не пойми чем? Ну уж нет!
На моё счастье, Мороз хоть меня и переодел, а украшения трогать не стал. Провернуть задуманный фокус с чужими вещами я бы не решилась, а со своими — пожалуйста! Потом стрясу с Элис полную стоимость, разумеется.
Я стянула одно из колец и тайком сунула суетившейся рядом модистке. Она округлила глаза, непонимающе уставившись на меня. Я изобразила пантомиму, указывая то на мефру Тиннер, то на дверь, перемежая это подметающими движениями ладонями. Наконец до швеи дошло.
— Мефру Тиннер, а вы уже ознакомились с нашей новой коллекцией? — пропела она будто бы невзначай. — Там потрясающие модели как раз для дамы со стройной фигурой.
Матушка зарделась, ведясь на лесть, и последовала за помощницей модистки почти безропотно. Только на пороге обернулась и сделала страшные глаза. Очевидно, это должно было означать «Ни в коем случае ничего недостойного и непристойного!»
Ага, конечно.
— Значит так. Мне вон те брючки. Три пары разных цветов, — начала я с места в карьер, понимая, что выторговала себе минуты две-три от силы. — Два платья на выход, что-нибудь тёплое на ваш вкус — не матушкин, ради всего сущего. Свитера — я у вас там видела на полках пушистенькие, в полосочку.
— Да, последний писк моды, — поддакнула слегка ошарашенная моим напором модистка.
Если мы здесь завсегдатаи, то я сейчас радикально выбиваюсь из образа, но ехать к тётке в глушь в балахонах я не собираюсь. Возможно, чтобы отпугнуть жениха, пара-тройка бы и пригодилась…
— И парочку этих вот мешков сверху добавьте, чтобы матушка сразу не распознала подмены, — заговорщическим шепотом добавила я, слыша приближающийся голос мефру Тиннер.
Модистка понятливо кивнула и приняла самый скучающий вид из всех возможных.
Матушка вернулась в зал, с подозрением оглядела нас и принялась оформлять заказ.
Надеюсь, они сообразят не упаковывать двойной объём одежды? Получится довольно-таки разорительно. Впрочем, если судить по количеству пакетов, модистка всё поняла правильно и насчитывать лишнего постоянным клиентам не стала. А что покупки разнятся с заказом — так если что она не виновата, всё бунтующая дочка.
Наши приобретения пообещали прислать позже — некоторым вещам требовалась подгонка под мои габариты. Мы отправились дальше. Долго гулять мне не позволяла тонкая одежда — полупрозрачные чулки совершенно не защищали ноги, не говоря уже о тонюсеньком платье. Интересно, как я должна буду, по их мнению, жить у тёти? Засесть в доме и не выходить до весны? Что-то подсказывает, что именно так.
Мода в этом мире мне не слишком понравилась. Кроме шубок — те были высший класс. Всё остальное же было рассчитано на плоских дев без определённых изгибов. Вот миссис — как её, мефру — Тиннер этим стандартам вполне соответствовала. А у меня, а, следовательно, и у Элис имелись и изгибы, и округлости, причём в некоторых местах весьма выдающиеся. Так что в бельевой я заходила со смесью ужаса и предвкушения. Ужаса потому, что представляла что на меня захотят напялить, а предвкушение… ну какая женщина не любит копаться в кружевах?
Тут уж я матушку не разочаровала. Бросилась сходу к самым толстым вязаным подштанникам, требовательно выставив палец:
— Берём! Там же холодно, правда, матушка?
Мефру Тиннер чуть не прослезилась от ответственности кровиночки. Я добила её метким выбором не менее тёплых носков и вязаного белья, которое предполагалось носить поверх обычного, и пока она отвлеклась, быстро добросила в общую кучу дюжину фривольных комплектов.
Что там за жених я не знаю, но исходя из моего опыта, на невинную нетронутую деву мужики обычно клюют, а от прожжённых хищниц млеют, но не женятся. Так что если убедительно сыграть развратницу… пожалуй, и других претендентов для наглядности искать не придётся. Сам сбежит. Так что я запаслась на всякий случай сразу, пока есть возможность. Весна — она быстро наступит, жених может нагрянуть в любой момент, нужно быть готовой к обороне.
Глава 4
Алиса
Прогулка в центре затянулась. Мы прервались только на лёгкий перекус в кафе. Ходить по ресторанам, как выяснилось, без мужчины неприлично — хотя сквозь стекло я видела дам, мило общавшихся с подругами или вовсе в одиночестве поглощавших супы с закусками. А мне пришлось сидеть и давиться листовым салатом. Больше ничего нормального в заведении не подавали, одни пирожные. Матушка всё равно посматривала на меня неодобрительно, однако молча ковыряла свою корзиночку с фруктами и старательно делала вид, что питается воздухом. Хотя выпечку взять она мне сама не разрешила, с порога, я и заикнуться не успела.
—
