забыть?
— Так вот что тебя гложет? Я честно тебе скажу, что тоже считаю, что прошлое у неё не самое радостное, но мне не кажется, что она хочет забыть. Она не из тех, кто бежит от горечи и страха, но ты прав: не нам судить. Мы её знаем совсем недолго. Единственное, что мы знаем о ней точно, это то что она была на том берегу реки, где ты её нашёл.
— Вы, конечно, правы, но я боюсь…
— Дай догадаюсь — ты боишься, что если она вспомнит, то твои отношения с ней изменятся, правильно? Так я тебя успокою — такого не случится. С твоей стороны изменится всё, но для неё ничего не изменится. Кем и откуда бы ты ни был — ты спас девочку, а это значит очень много даже для аристократов. Обычно в таких случаях может даже земля дароваться, а иногда и титул. Всё зависит от знатности того, кого ты спас.
— Но мне этого не надо!
— Я знаю, парень, знаю. Я всё вижу. Тяжело тебе будет.
— Карт, вы что-то знаете, но молчите!
— Я знаю много такого, что тебе знать необязательно.
— Вы уже поняли, кто такая Лея, правда? Я чувствую. Вы на неё смотрите сейчас по-другому. Я приметливый.
— Не спрашивай, Лем. Всё и так сложно. Пусть всё идёт свои чередом. Поверь, пока тебе лучше не знать.
— А самой Лее? Ей тоже лучше не знать?
— Возможно. Посмотрим.
— Я верю вам, Карт, но не затягивайте с этим. Вы сами сказали, что у нас не так много времени и её ищут.
— Знаю, парень, знаю. Давай-ка мы с тобой всё-таки начнём приборку, а то до завтрашнего утра не управимся. Идёт?
— Идёт.
— Тогда начнём.
Разбирать вещи они начали в полной тишине, которая нарушалась только краткими приказами чтеца и ответами юноши, которые тоже не отличались особой витиеватостью. Никто из них не хотел говорить. Карт из-за того, что даже не представлял, как сообщить кому-либо, тем более наивному ученику Харима, о том, что девушка, в которую он влюблён — принцесса самой могущественной страны на свете, Верховная Диру. А Лем из-за того, что у него не было ни сил, ни возможности обосновать своё желание знать прошлое Леи, поэтому конец разговора оставил неприятный осадок, который не исчез и после окончания уборки.
К вечеру они вымыли почти всё помещение, решив оставить стену, где стояли сундуки, и пару вещей, которые нужно было разобрать на завтра. Они не горели желанием пропустить ужин, тем более что Лею следовало кормить регулярно, чтобы она быстрее восстанавливалась.
Когда Карт с Лемом пришли в домик, то увидели, что девушка сидит за столом, который сделал в один из предыдущих дней чтец, держа в руках книгу, но глаза её не смотрят в неё. Лея снова была в воспоминаниях. Не сговариваясь, товарищи решили, что беспокоить её не надо, и удалились.
Выйдя, они расположились на брёвнах, которые служили лавками, и, ни о чём особом не размышляя, отдыхали. Так они и просидели около получаса, пока на улицу не выглянула Лея — извиниться за то, что увлеклась.
Лем, сказав, что ничего страшного не случилось — им всё равно надо было отдохнуть, поднялся и предложил быть ответственным за ужин вместо Леи, так это будет быстрее. Мальчик действительно хорошо готовил, а главное, любил это, а потому приёмы пищи, которые готовил он, все ели с удовольствием, особенно Карт, который, конечно, умел варить супы и каши, но вкусными они от этого не становились. По сравнению с тем, что готовил ученик Харима, то что варганил чтец, было просто замоченной крупой с овощами. Поэтому никто не стал возражать против подобной инициативы.
Юный лекарь принялся за готовку, а Карт, как это бывало в последнее время, расположился неподалёку от него. Лее нравилось сидеть рядом и наблюдать, как эти двое тихонько препираются. Они редко сходились во мнения, поэтому они устраивали маленькие словесные баталии почти каждый вечер. К счастью, они ещё ни разу не сумели поссориться, так что пикировки доставляли им своеобразное удовольствие.
Когда они спорили, то напоминали Лее воробья и филина. Лем настойчиво чирикал, доказывая свою точку зрения, и защищался изо всех сил, а Карт лишь изредка ухал, отвечая на тычки воробья. Иногда девушке казалось, что мужчина вообще не обращал внимания на то, что говорил Лем, хотя на самом деле он слушал очень внимательно.
К удивлению девушки, в этот раз оба молчали и даже не пытались заговорить друг с другом, а через некоторое время чтец вышел из домика, оставив молодых людей вдвоём.
— Лем, что-то случилось? С тех пор как вы вернулись, вы необычайно молчаливы.
— Всё в порядке, вроде бы.
— Это как-то связано со мной?
— Нет, — пересиливая себя, соврал Лем.
— Точно?
Девушка посмотрела в глаза юноши, и тот не выдержал и выпалил:
— Он знает! Всё знает!
— Что знает?
— Он знает, кто вы! Знает и молчит!
— Вы уверены, Лем?
— Да! Он подтвердил, что знает.
— Ясно…
— Видите теперь, почему мне сложно быть спокойным?! — юноша так распалился, что начал махать ножом и порезался.
Мальчик засунул палец в рот и продолжил:
— Так нельзя! Вы так мучаетесь, пытаясь вспомнить своё прошлое, а он молчит!
— Успокойтесь, Лем. В этом нет ничего страшного. Я думаю, что он прав.
— Как это? — юноша так удивился, что замер.
— Вы можете быть уверены, что если он мне расскажет, то я всё вспомню?
— Конечно!
— А я не уверена. Ведь может случиться так, что его слова и прошлое, которое он расскажет, покажутся мне чужими. Ничего не значащими. Всего лишь набором фактов. А что… — голос девушки прервался, но она взяла себя в руки и продолжила: — Что если я возненавижу себя за то, кто я есть? За то, что я сделала в прошлом? Вдруг… Вдруг я не захочу возвращаться к себе такой?
— Тогда… Тогда вы можете и не возвращаться! Всё просто.
— Вы думаете, это так просто? Память уже возвращается, и с каждым воспоминанием мне становится лучше. А может быть, и наоборот — как только мне становится лучше, я что-нибудь вспоминаю. Поэтому я боюсь, что если я не захочу вспоминать, не захочу возвращаться к прошлой себе, то я затяну своё выздоровление. Или вообще прекращу лечиться.
— Но… Это ведь ужасно!
— Вот видите! Велика вероятность, что я кто-то достаточно известный, раз Карт меня узнал. А ещё меня ищут, что тоже говорит о многом. Я, конечно, не думаю, что я совершила какое-то страшное преступление, иначе
