И надо ж, ты отозвалси. Шестой год тута служу, а ты первый, кто живой! Магик, чтоль?..
— Спасибо за помощь! — поблагодарил Странник. — Не знал уж, как из пещеры выбираться. Я Артем Д’Арнье. А как выжил? Подушку вокруг себя наколдовал. И да, я магик.
Судя по всему, магия в этом мире существовала и вовсю использовалась, о чем говорила висящая в воздухе рядом с вершиной скалы большая лодка с фонарем, на боках которого юноша заметил рунные связки, благодаря которым этот фонарь и светился. На корме находился усеянный опять же рунами, только совсем другими, каменный шар, видимо, двигатель. Возле него сидел еще один моряк, раза в два меньше массивного боцмана, вытащившего юношу из пещеры. Раз магия тут есть, Артем решил не скрывать свою одаренность.
— А я Петро Горейко, — представился боцман, — в береговом экипаже служу. У нас тама артефакта стоит, она, как ктой-то из вас появится где, гудит и показывает на карте, мы и летим туды, чтоб вы чегой-то не наворотили. Во, у нас штука есть, жмешь на пыпку энту, человек и засыпает. Ты хоть по-нашему балакаешь, а то одни басурмане за полгода, да арапы еще попадались, их сразу усыпляли. Тебя вот не стал усыплять, наш вроде.
— Родом из Санкт-Петербурга, — подтвердил Артем. — И бузить не стану. Только у нас там две тысячи двадцать третий год. А у вас какой?
— От ты ж! — изумился Петро. — А у нас одна тыща восемьсот семидесятый... Точно, с другого миру бушь, я уж мужиков из двадцатого веку встречал, с энтой, Великой войны. Отечественная которая.
Это что же получается, сюда, как и в Таорскую империю, попадают русские из разных вариантов Земли и разных времен? Хотя нет, не только русские, боцман рассказывал про каких-то арапов. Похоже, попаданцы здесь — деталь пейзажа, явление привычное и не вызывающее никакого удивления. И хорошо, легче будет замаскироваться. Его-то сюда перебросили с совсем другой целью. Вот только с какой именно неясно. Выяснять, что в этом мире не так, придется, похоже, самостоятельно. И исправлять ситуацию.
Молодой Странник опасался, что его пребывание в этом мире затянется надолго. А раз так, то надо устраиваться как следует. Вопрос только работает ли пояс путешественника и другие пространственные карманы, или придется обходиться местными ресурсами? Артем проверил и облегченно выдохнул — работают! А это значит, в его распоряжении все, что только может потребоваться — заботливые соклановцы загрузили карманы всем, что только пришло им в головы. От истребителя, фрегата «Ищущий», парусной шхуны и кучи оружия, до огромных запасов продовольствия в стазисе, которых хватит для целого полка лет на тридцать, если не больше. О деньгах вообще речи не шло — больше тридцати тонн золота в слитках и монетах, пять тонн адамантита и десять мифрила в пластинках. Плюс созданные Дархоном по технологии его народа драгоценные камни, ограненные так, как ни один местный ювелир никогда не сумеет, поскольку не обладает нужными для этого инструментами. Однако показывать свое невероятное по местным меркам богатство не стоит, достаточно будет нескольких слитков золота и пары алмазов или рубинов с полпальца размером. Но это все потом, когда немного освоится.
— Щас отвезем тебя в околоток, тама вас принимают, — продолжил Петро. — Тама исправник Илларион Петрович Машицкий служит, хороший он мужик. Завсегда поможет. Ты токо ему усе без утайки сказывай!
— Конечно, — кивнул Артем, на самом деле собираясь говорить очень немногое, рассказывать обо всем, что случилось с ним, юноша не собирался, это, скорее всего, воспримут за нелепые выдумки.
С помощью боцмана молодой Странник по узким сходням перебрался в летающую лодку, не показывая своей сноровки — после тренировок у маркиза Ашанти он был способен бегать хоть по узкой досточке, хоть по канату. Но полностью скрыть ее не вышло, наметанный глаз старого боцмана сразу подметил, что парень очень ловок.
— Служил на флоте, что ль? — словно невзначай поинтересовался он.
— В военном не довелось, а вот на частном галеоне ходил, — решил не скрывать юноша, этим можно было оправдать многое.
— Тады ясно, — покивал Петро, успокоившись. — Ну, Михайла, трогай! В управу районную, на восьмой линии.
Лодка легко набрала высоту метров триста и двинулась по направлению к Васильевскому острову. Скала, внутрь которой угодил Артем, располагалась между Адмиралтейством и Петропавловской крепостью, примерно на равном расстоянии от них и сверху выглядела чем-то совершенно чужеродным для Питера, словно свалилась с небес.
— Откуда она взялась? — показал на скалу Артем. — В нашем Питере здесь ничего подобного и в помине нет...
— Да кто ж его знаит? — пожал плечами боцман. — Говорят, что опосля того, как царь Петр помер, она в аккурат и появилася. За одну ночь. А так оно али нет мне неведомо.
Лодка летела довольно быстро, вскоре она миновала Андреевский собор, почти такой же, как дома, и пошла на снижение где-то во дворах домов, прилегающих к восьмой линии Васильевского острова. Опустилась лодка на специальную невысокую, всего около метра, эстакаду.
Спустившись вниз, Артем осмотрелся. Он оказался в казенного вида дворике шагов ста в длину. На небольшом здании в глубине этого дворика была какая-то скромная вывеска с ятями. Юноша подошел ближе и прочел: «Васильевская полицейская управа».
— Идем! — позвал Петро.
Они вошли, боцман что-то сказал городовому, сидящему в будке, перекрывающей проход, тот кивнул и пропустил посетителей, вручную отперев толстую дверь. Пройдя по короткому коридору, Петро постучался в последнюю дверь, заглянул за нее, что-то спросил и махнул Артему рукой, приглашая.
Юноша оказался в скудно обставленном кабинете, в котором были только два стола, несколько стульев и четыре больших книжных шкафа, под завязку забитых пухлыми папками.
— Здравствуй, Илларион Петрович! — добродушно прогудел Петро. — У нас тут гость новый. И знашь, откель?
— Здравствуй, Петр Иванович, — кивнул исправник. — И?
— А из скалы! — ответил боцман. — Первый, кто оттель живым выбралси! И ты гляди, наш, русский, Артемом кличут. Магик.
— Добрый день, господин исправник, — слегка поклонился юноша. — Позвольте представиться, Артем Михайлович Д’Арнье, уроженец Санкт-Петербурга, год рождения — две тысячи шестой от рождества Христова.
— Ого! — удивился Илларион Петрович. — Из таких поздних времен вы у нас первый. Последним был учитель физики из тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года. Вы кто по профессии?
— Студиозус школы магии «Нирван», —
