величайших женщин в королевстве.
Горько было то, что он действительно имел в виду то, что говорил. И услышав это, она заволновалась еще сильнее.
Но затем она напомнила себе, что Чазар сошел с ума и, в конечном итоге, не заботился ни о ком, кроме себя. Джесри вспомнила о том, что Чазар намеревался строить империю, не считаясь с потерями. Вспомнила, что она должна была помочь остановить его, даже если это заставит ее возненавидеть себя.
- Я знаю, - сказала она, - и я хочу этого. Я хочу... все, о чем мы говорили. Думаю, сегодня у меня просто такое настроение. Можем немного пройтись? У меня появились идеи, как можно проникнуть внутрь Джерад Тимара.
Они шли и разговаривали, и Джесри пыталась увести Чазара в нужном направлении. Это сработало. Постепенно они добрались до южного края лагеря.
Перед ними распростерлись крутые холмы, называемые Небесными Всадниками. Джесри не могла разглядеть их в темноте, но после пережитого там, она почти чувствовала тяжесть той злобы, что струилась, по меньшей мере, из одного входа в мир кошмаров, называемый Царством Теней.
Она не удивилась, когда Чазар заколебался. Сто лет он был замученным пленником в Долине Теней, и это оставило в его сознании подсознательное отвращение к тьме, призракам и самим Небесным Всадникам. Джесри подозревала, что именно из-за этого Чазар так медлил со своим торжественным объездом завоеванных земель.
Чазар посмотрел на черноту, сглотнул, а затем снова повернулся к колеблющемуся свету костров.
- Как насчет еще немного вина? – Спросил он.
- Я бы предпочла съесть яблоко, - сказала Джесри. - В деревне есть сад. - Она указала посохом. Некоторые руны сияли своим внутренним светом.
- Я могу послать кого-нибудь собрать корзину.
Джесри глубоко вздохнула.
- А еще... знаете, когда мы пытаемся, это легче делать. Когда вокруг никого нет.
Чазар улыбнулся.
- В шатре мы будем одни.
- Но люди увидят, как мы туда зайдём. Они постоянно будут ходить снаружи и могут услышать нас.
На мгновение Чазар задумался, а затем сказал:
- Да будет так, как пожелает моя госпожа. – И они пошли к деревьям.
Джесри окинула холмы быстрым, но пронзительным взглядом, приложив не только свою интуицию, но и магическое чутье. Она ничего не почувствовала. В этом не было ничего удивительного - не было никакого способа устроить готовящееся представление в нужный момент.
Поэтому она позволила Чазару взять ее за руку. После этого он погладил ее кончиком пальца. Джесри предположила, что это должно было быть эротично, но у неё лишь поползли мурашки.
- Все в порядке? – Спросил он.
- Это мило. - Ответила она, стараясь не показывать отвращение в голосе.
Она поняла, почему он так хотел затащить ее к себе в постель. Отчасти потому, что именно она и Гаэдинн освободили его от Сселригота. Но это еще и было вызовом для него. Оскорбления, которым она подвергалась в детстве, вызывали у нее ужас перед прикосновениями. Чтобы усилить свое влияние на него, Джесри заставила Чазара поверить в то, что из всех мужчин во всем мире только он может вылечить ее недуг и научить ее радостям физической близости. Теперь она расплачивалась за этот обман.
Через некоторое время он перестал ласкать ее руку и вместо этого перешел на ее лицо. Кончик его пальца коснулся ее щек, губ, век, изгиба шеи, кудряшек и мочки уха.
Это было хуже. Похоже на то, будто по её лицу ползали сороконожки. Но она терпела и надеялась, что он принял ее подергивания и дрожь за признаки возбуждения.
Затем Чазар резко повернулся и посмотрел на юг. Джесри тоже. Она все еще ничего не чувствовала, но подозревала, что он чувствовал. Даже в человеческом обличье он, казалось, обладал острыми чувствами дракона и никогда его не покидали драконьи инстинкты.
- Возможно, нам следует вернуться. - Сказал он.
Джесри вздохнула, чтобы её голос стал тише.
- Почему, Ваше Величество? Вы что-то услышали?
Он заколебался.
- Я… нет, по-видимому, нет. Но люди будут искать меня.
Она вздохнула.
- Жаль. Мне понравилось. Действительно понравилось.
Он улыбнулся.
- И мне.
- Но мне настолько понравилось, что я подумала – может, настал момент для следующего шага?
Чазар изучал ее. Медленно и очень нежно, он положил указательный палец ей под подбородок и приподнял ее лицо. Затем, он прижался губами к ее губам. В её горле будто загорелась какая-то желчь.
Она попыталась представить, что это был Гаэдинн, но это не помогло. Прикосновения эльфа она так же не переносила. Все, что она могла сделать, это сдержать рвоту.
* * * * *
Как только Гаэдинн сообщил, что цели подошли к Аласклербанбастосу и Мералейн, у него не осталось ни причин, ни желания задерживаться. В лагере Джесри пыталась одурачить Чазара, и ее друзья должны быть рядом, если ей это не удастся.
Он взглянул на ремни своего седла и, убедившись, что пряжки все еще застегнуты, вздохнул, дабы приказать Эйдер подняться в воздух. Но Оракс, почувствовав намерение эльфа, сказал:
- Подождите.
- Что-то не так? - Спросил Гаэдинн.
- Вы можете остаться, пока мы не убедимся, что магия работает должным образом? - Спросил Оракс.
Гаэдинн приподняла бровь.
- А у тебя есть причины предполагать, что что-то пойдет не так?
Юноша пожал плечами.
- Не совсем.
- Ты же понимаешь, что я не маг. Если что-то и пойдет наперекосяк, то я ничего не смогу сделать.
- И все же, я был бы признателен, если бы вы остались. У меня нехорошее предчувствие.
Гаэдинн вздохнул. Он хотел вернуться в лагерь, но Оракс ему нравился. Может быть потому, что колдун, как и эльф, не умел держать язык за зубами. Но что более важно – он верил парню. На его лице было что-то иное, нежели простая усталость, которая была на нём, кажется, с самого рождения.
- Я останусь еще на несколько минут.
Гаэдинн начал расстегивать ремни. Незачем заставлять Эйдер нести на себе эльфа, пока они просто стояли на земле, даже если это не утруждало её.
Когда лучник выскочил из седла, Аласклербанбастос занял позицию в дальнем конце плато, удобно расположенному на полпути к вершине поросшего лесом холма. По словам Мералейн, давным-давно на этом самом месте кто-то убил кого-то. Даже когда Гаэдинн был здесь при свете дня, он не заметил никаких признаков убийства, но
