в солнечный день ледяная позёмка.
И радостно вроде, и тяжесть на сердце.
И в вечную жизнь никогда я не верил.
Ушёл, не прощаясь, не хлопая дверцей.
Я прожил всё то, что мне кто-то отмерил…
«Рано иль поздно все страсти пройдут…»
Рано иль поздно все страсти пройдут.
Лишь сердце порою колко напомнит
О ранах, о тех, что года не сотрут.
О клятвах, которых, увы, не исполнить.
Желание есть: не спешить уходить,
Ведь жизнь не такая уж жуткая штука.
На этой планете себя бередить
И радость, но вместе с тем – мука…
Ничто не вечно под луной
Печаль моя с твоей созвучна.
Судьбой предписано моей
С тобою рядом, неразлучно
Быть до конца последних дней.
И я иду, преград не зная,
Покорной верности служивый.
До той поры, пока шальная
Любовь не спутает мотивы.
Мне говорят: не зарекайся,
Ничто не вечно под луной.
А если что, поплачь, покайся,
Скажи, что верен ей одной…
Крушить не сто́ит идеалы,
Они опора мирозданья.
Шагни навстречу. Шаг пусть малый,
Но он вне нашего сознанья…
Всё, что было дано, не ценил я глупец…
Лунной ночью люблю я стоять у окошка,
Устремив по привычке свой взгляд в никуда.
Где-то в да́ли далёкой играет гармошка,
Подвигая грустить о минувших годах.
За окном бьётся жизнь: неустанно и бойко.
Мы уходим, она продолжает свой бег.
И хоть жил, не сгибаясь, по-рыцарски стойко,
Надо смело закончить свой длительный век.
Знаю, будут опять обо мне пересуды,
Ведь кого-то обидел, не так угодил…
Мне при жизни раздвинуть завистников груды.
Не сложилось. А нынче и вовсе нет сил.
Я уйду в никуда серебристой дорожкой.
Там ведь мукам моим наступает конец.
Лишь одно огорчает, поверьте, немножко —
Всё, что было дано, не ценил я глупец…
Сегодня вновь живём, творим…
Весна в свои права вступает,
Смывая напрочь след зимы.
Зима ворчливо отступает,
Нам оставляя в блёстках сны.
Уже ручьи вовсю несутся,
Поют теплу и солнцу гимн.
Вчера с трудом могли проснуться,
Сегодня вновь живём, творим.
И на душе светло и тихо.
Она свободна от забот.
Взлетит, как яркая шутиха,
В бескрайне светлый небосвод…
Мучительно страдаю в тишине
Твоя «любовь», как омут затянула,
Пронзила сердце тяжестью свинца.
Ужель ничто на ушко не шепнуло:
"Одной тебе я верен до конца"…
И страсти бешенной вздымалися потоки,
Я жил всё время словно в полусне.
Тебе простил я все твои пороки,
Мучительно страдая в тишине.
Теперь бреду один. Куда? Не знаю.
Возможно, в том никто не виноват.
Звучит лишь сердце, я его терзаю,
Как сполох, как тревога, как набат…
Мы все не святые…
Мы все не святые, хоть хочется верить, что святы.
Живём не по-божески, путая важные даты.
Пытаемся строить, но рушатся наши творенья.
Творить начинаем, но всё предаётся забвенью.
В одном преуспели – отстаивать личное горлом.
И к цели неясной идти в одиночестве гордом.
Сметая всё на пути, чьи-то жизни разрушив,
Вершины достичь, исковеркав невинные души…
Я окрылён неведомым стремленьем
Меня хранит и направляет
Мой ангел неба безмятежный.
Я ей доверил мир безбрежный,
Который светом наполняет.
Она меня влечёт и манит,
Я окрылён неведомым стремленьем,
В её объятьях нахожу спасенье.
Своей любовью пусть меня тиранит…
Все чувства светлые донёс,
О чём мечтал, я верю, сбыться.
И с ней готов навеки слиться
Под дуновеньем нежных грёз…
Пусть я одинок, в этом тоже есть прелесть
Впиваю истому чуть тлеющих звуков,
И ветра прохладу губами ловлю.
Вдали от враждебных, панических слухов
У нашей Вселенной на самом краю.
Пусть я одинок, в этом тоже есть прелесть —
Никто не доставит мучительной боли.
И только стихов упоительный шелест
Удержит меня в долгожданной неволе…
Не надо наград мне, чинов, даже званий.
Чужие признанья уже ни к чему.
Чтоб не было в жизни, как прежде, страданий,
Я всё, что мной нажито, враз зачеркну…
Устоять бы на этой стремнине
Я сегодня с утра остограммился,
Помянув всех, кто близок и до́рог.
Не затронув воспоминаний ворох,
Смело в завтрашний день отправился.
Не хочу, чтобы прошлого груз
Мне на плечи давил ежедневно.
Я услышу, поверь, непременно
Песнопенье доверчивых муз.
Пусть не близок мой путь к вершине.
Да и есть ли она? Не знаю.
Об одном лишь я в тайне мечтаю —
Устоять бы на этой стремнине.
Не упасть в грязь поникшим лицом,
Не споткнуться на мелких ухабах.
И мечтая всю жизнь о приветливых бабах,
Не прослыть среди всех подлецом…
От чьей-то чёрствости страдаю…
И в грустный сон душа моя младая
Бог знает, чем всегда нагружена,
Легко витая в светлой вышине.
Она открыта, всем обнажена,
От чьей-то чёрствости страдает,
Когда мечтательно я предан тишине…
Мне брать пример, страданья отгоняя,
В хорошее лишь верить и в добро,
Настрой отбросив, столь гнетущий.
И наконец-то отыскав заветный брод,
Страницы жизни смело открывая,
Идти с надеждой в день грядущий.
Готов к поворотам судьбы
В шкафу остатки форменной одежды.
Пусть для знакомых это странно —
Меня зовёт и манит, как и прежде,
Морская даль во мгле туманной.
Давно уже расставшись с флотом,
Мне этих лет никак не позабыть.
Готов к судьбы я новым поворотам,
Чтоб в жизни вахту новую открыть…
О прожитом, поверьте, не грущу
Я шёл по жизни оголтело,
Был юн, и весел, и речист.
Но время быстро пролетело,
Перевернул последний лист.
Лишь многоточье на странице.
Моей любви умчались поезда.
Слеза повисла на реснице,
Здесь прописавшись навсегда.
О прожитом, поверьте, не грущу.
К чему излишние волнения.
Друзей возможно новых отыщу,
Они прибавят вдохновения…
Пока не рвётся жизни нить…
Мои мольбы, мои мольбы.
Прошу немного у судьбы —
Дожить спокойно жизни срок,
Не испытав зловещий рок.
Любви не гаснет пусть звезда.
И если спросят, только: Да, —
