class="p1">– Нет. Далее: мужчины безумно рады! Они счастливы! А вот женщины – нет. Они мечтают об идеальной планете!
– Идиотки! – захохотал брюнет.
– Они узнают причины: почему мужские атомы опять вернулись к ним, и тайно сооружают очистные сооружения, чтобы поменять состав воздуха. Конец такой: женщины, героини романа, пока мужчины спят, отрезают у них по волоску, чтобы иметь ДНК, а женское правительство запускает очистные сооружения по всей планете. Мужчины опять просыпаются голыми, и понимают, что они опять без женщин. Из окон повсюду разносятся возмущенные крики: «Опять? Нет, только не это!!!»
– Понятно, фильм будет называться: Феминизм и его подноготная.
– Нас за этот фильм могут убить, – предположил блондин.
– Могут. Но зато ты умрешь героем – феминистом, – добавил рыжий и они опять загоготали.
Мне уже так надоел их смех, что я не выдержала:
– Ладно, я пойду. С вами все ясно.
– Иди. Только сценарий оставь. Я прочитаю его вечерком, и, может, позвоню. Ты номер свего телефона оставила? – спросил брюнет.
Я протянула ему сценарий:
– Да, оставила. Всего хорошего.
Когда я пришла домой и все рассказала Алёне она удивилась:
– Чего ты им еще пересказывала свой роман? Надо было сразу уходить. Понятно дело, что они клоуны.
– Никогда не знаешь где найдешь, где потеряешь. Они могут быть клоунами, но снимать хорошее кино.
– С трудом верится.
Я налила себе чашку чая, уселась на подоконник и уставилась в окно.
– Чего? Скучаешь за мужем? – спросила Алёна.
Я пожала плечами и честно ответила:
– Ни граммочки…
Медовый месяц мы провели в Одессе: целый день загорали на пляже, ели спелую черешню и наслаждались друг другом.
Но как только закончился медовый месяц, и мы вернулись домой – сразу начались проблемы.
Володя пришел с работы с большим плакатом. Он приколол его на алюминиевый щит, приделал ножки и сказал:
– Вот, погляди, это твой распорядок дня.
На плакате слева была моя фотография, а справа мой распорядок дня:
Подъем – 7-00
Завтрак – 7-30
Учеба – (8-00 до 14-00)
Уборка, наведение порядка в доме – (14-00 до 16-00)
Готовка ужина (16-00 до 18-00)
Свободное время (18-00 до 19-00)
Время, посвященное своему любимому мужу (19-00 до 22-00)
Я опешила и сначала подумала, что это шутка:
– Очень смешно. Я оценила твой юмор, – смеялась я.
– Что же тут смешного? – не понял Володя.
Я посмотрела на его серьезное лицо:
– Но ведь ты не думаешь, что я действительно буду жить по этому расписанию?
– Почему нет? – удивился Володя.
– Потому что на дворе двадцатый век, и я не твоя рабыня.
– Разве это рабство? Убирать в доме, готовить завтрак и ужин своему любимому мужу, разве это рабство?
Я уставилась на Володю:
– Я все это буду делать с огромным удовольствием, но без этого дурацкого плаката!
– Если тебе не нравится моя работа – так и скажи! – обиделся Володя и подтолкнул ногой рекламный щит.
– Мне просто не нравится, что я все должна делать по часам. – Я решила не ссориться с мужем, – а вдруг мне надо будет задержаться в институте? А вдруг у меня будет экзамен какой-нибудь, и мне надо будет больше заниматься, и я не успею приготовить тебе ужин к шести часам?
– Значит, я буду сидеть голодный? – окончательно обиделся Володя и, хлопнув дверью, ушел в спальню.
Я пошла за ним:
– Ну, хорошо, не обижайся, я постараюсь…
И я действительно старалась. Надо сказать, что Володя мне помогал. Он покупал мне кулинарные книги, постоянно хвалил мою еду, когда у меня получалось, и советовал, как исправить ситуацию, если еда получалась невкусной.
Через три года совместной жизни я окончила институт и решила устроиться переводчиком в компанию, где работал мой дядя. Володя был категорически против:
– Я хорошо зарабатываю и предпочитаю, чтобы моя жена сидела дома, смотрела за хозяйством и не шлялась где попало!
– Но я буду работать со своим родным дядькой! – попыталась я объяснить мужу.
– Тебе мало денег? – Володя разозлился на шутку и уже кричал на меня.
– Нет…
Конечно, я тогда не смогла сказать ему правду. Хотя надо было бы. Надо было сказать, что у меня совсем износилась зимняя куртка, что мне нужны новые сапоги, что последний раз я покупала себе что-то из одежды еще в прошлом году, а мне так хочется следовать моде и носить все, что носят сейчас молодые девушки…
Но я промолчала.
Володя стал приходить с офиса намного позже. Говорил, что очень много работы. Верила ли я ему? Да. Верила. А может просто уговаривала себя, что это правда…
В один вечер он пришел немного выпившим, попросил ужин и когда я подала ему вместо вишневого киселя – малиновый, швырнул стакан с киселем в стенку и впервые обозвал меня дурой.
– Но в магазине не было малинового! – оправдывалась я.
– А на свете только один магазин?
– Я была в двух. И нигде не было малинового! – продолжала я оправдываться.
– Твое отношение переходит всякие границы! Вчера ты не купила ржаной хлеб, сегодня ты купила вместо малинового – вишневый кисель, который я терпеть не могу. Завтра ты вместо борща подашь мне компот. Так, по-твоему, поступает любящая жена?
Я начала реветь.
– Убирайся вон, с моих глаз. И если ты еще раз выкинешь подобное – ты меня больше не увидишь.
На следующий день он принес с работы другой плакат, где на месяц вперед было написано меню, выделил мне деньги на месяц вперед и повторил:
– Предупреждаю в последний раз – хоть один пункт не будет исполнен – я тобой развожусь.
После этой ссоры я перестала спасть с ним в спальне. Потому что я постоянно плакала и не хотела, чтобы он видел мои слезы.
У меня не было ни одной подруги, а маме я боялась рассказать о проблемах. Но она сама догадалась, и мне пришлось ей все рассказать.
– Не понимаю, чего тебе вообще надо? Отличный муж: не пьет, не курит, зарабатывает деньги, не бьет тебя… Что тебе еще надо?
– Он не любит меня, – рыдала я.
– Любит. Мужчины, они любят по-другому! – успокаивала меня мама.
– Он требует, чтобы я готовила ему четко по меню.
– Так ведь это отлично! Тебе не надо ломать голову, что ему приготовить. Просто делай все по бумажке и все… А еще лучше – роди ему ребенка. Мужики после этого меняются…
– Он не хочет ребенка! – я решила быть с мамой откровенно до конца и показала плакат с моим менструальным циклом.
– Вот смотри – он отмечает все опасные дни и никогда не пускает меня в
