мощёную дорогу, и по мере продвижения дальше в город мимо неё с криками пробегали люди с дикими от страха глазами.
Узкая дорога поднималась на холм, по обе стороны которого стояли каменные здания. Дым клубился по улицам, забиваясь ей в ноздри, и лёгкие горели.
Урсула хотела остановиться, чтобы отдышаться, но ноги продолжали нести её навстречу дыму. Что-то ужасно неправильно.
***
Отдалённые крики вырвали Урсулу из этого видения.
— Убери его от неё! — воздух пронзил безумный голос.
Урсула медленно открыла глаза. У неё перед глазами всё поплыло, когда кто-то потянул её, швыряя на холодный мраморный пол.
— Что происходит… — она попыталась заговорить, но язык отяжелел во рту, слова получались невнятными. Кто-то тянул её за ноги, и в голове у неё закружились видения можжевеловых деревьев и красноватого камня, морского бриза, ласкающего её кожу. Но она была уже не там, не в поле и не в древнем горящем городе. Над ней мерцали тёплые огни. Люстра. Она вернулась в Нью-Йорк.
— Я пытаюсь! — голос Зи эхом разнесся по залу.
Свет люстры медленно померк, когда кто-то оттащил Урсулу в сторону.
— Куда ты меня тащишь? — выдавила она.
— Я же говорила тебе, что произойдёт, если ты дашь ему свою кровь, — упрекнула Сера.
Всё накатило вспышкой. Баэл кормился от неё — Баэл, от которого пахло сандаловым деревом и океаном. Была ли она в его мыслях? У Урсулы пересохло во рту, и она попыталась облизать губы.
— Как Баэл?
— Он жив, — ответила Сера дрожащим от страха голосом, таща Урсулу по коридору.
Урсула попыталась встать, но у неё закружилась голова.
— Не двигайся, — сказала Сера, продолжая волочить Урсулу по полу. — Ты потеряла много крови.
Урсула с трудом сглотнула.
— Планировалось, что он выпьет совсем немного.
— Мы пытались оттащить тебя, но он слишком силён. Он бы опустошил тебя, если бы Зи не наложила на него чары.
Дальше по коридору Зи что-то кричала по-русски. Ей ответил оглушительный рёв.
Урсула моргнула.
— С Зи всё в порядке?
— Думаю, да, — сказала Сера. — Она заковала его в какие-то золотые наручники.
Когда Сера втащила Урсулу в гостиную, вдалеке разнёсся оглушительный грохот.
— Стой.
Урсула опёрлась на локти, затем снова попыталась встать, но как только она приподнялась над полом, у неё закружилась голова. Сера права. Баэл выпил много крови.
— Жди здесь, — рявкнула Сера, как будто у Урсулы был какой-то другой выбор. — Я должна пойти проведать лорда.
Прежде чем Урсула успела ответить, Сера выскользнула обратно в коридор. Глаза Урсулы снова закрылись, и в её голове эхом отдавались те ужасные крики из того залитого солнцем города.
***
Когда Урсула снова открыла глаза, в дверях стояли Зи и Сера. Зи выглядела измученной, её светлые волосы растрепались, а сбоку на лице вздулся красный рубец. Сера стояла рядом с ней, уставившись в пол.
— Как Баэл? — спросила Урсула.
— С ним всё в порядке, — сказала Зи. — Он настоящий придурок, когда напьётся крови, но мы держим его взаперти в его старой спальне наверху.
— Как вам удалось затащить его туда?
Зи выдавила улыбку.
— У меня есть свои способы убеждать людей, — она опустилась на колени и просунула руку Урсуле под спину. — Ты можешь сесть?
Урсула медленно приподнялась. Она всё ещё чувствовала слабость, но головокружение прошло.
— Итак, это сработало, — произнесла Урсула.
Зи глубоко вздохнула.
— Формально да. Но Баэл… он определённо ведёт себя как монстр. Чёрные глаза, жажда крови, ярость. Первобытное рычание. Что-то в этом роде.
— Но это то, чего мы ожидали, верно? — Урсула потёрла глаза. — Я имею в виду, ты предупреждала меня, что он превратится в монстра. «Ничего особенного».
— Я просто никогда раньше не видела ничего подобного или с кем-то настолько могущественным, — сказала Зи. — Мне казалось, ты говорила, что он был смертным без крыльев? Он силён, как бык. Если бы я не наложила на него чары, мы все были бы мертвы.
— Я же говорила тебе, что это ужасная идея, — напомнила Сера. — Не просто так же это объявили иккибу.
Этажом выше глубокий, гортанный рёв донёсся сквозь стены, и этот звериный звук пробрал Урсулу до костей.
— Его обуревает жажда крови, — сказала Сера. — Он всё ещё чувствует твой запах и отчаянно хочет снова пить из твоих вен. Ты здесь не в безопасности. Прямо сейчас он не может думать ни о чём другом, кроме как опустошить тебя.
Урсула моргнула.
— Но на нём кандалы, верно?
— Да, — подтвердила Зи. — Но, учитывая его силу, они не продержатся вечно. Что нам действительно нужно, так это кто-то достаточно сильный, чтобы сразиться с ним, если он сбежит, но я не уверена, есть ли на свете такое существо.
— Что насчёт Кестера?
Зи покачала головой.
— Он исчез из города примерно в то же время, когда появились драконы. Он сказал мне, что, по его мнению, понял, почему драконы охотятся за тобой. Он сказал, что знает, как это исправить, но не сообщил мне никаких подробностей. А потом — пуф. И ушёл. Я ищу его по всему городу и вот-вот сойду с ума.
Итак, Кестер исключается. Остаётся — Урсулу передёрнуло — богиня огня.
— Может быть, нам нужно призвать Эмеразель, чтобы она вернула мне магию огня.
Зи нахмурила свой бледный лоб.
— Во-первых, ты не можешь призвать её без своей магии. Во-вторых, я не думаю, что ты захочешь объяснять, что у тебя тут делает кровожадный Лорд Теней при дворе Никсобаса.
Точно. Чёрт. Урсула попыталась встать, но её ноги подкосились, и она снова упала.
— Нам нужно найти Кестера. Он может помочь мне вернуть мою магию, и Зи сказала, что он знает, почему драконы охотятся за мной, верно? Что он знает, как их остановить?
— Не сейчас, — резко сказала Сера. — Сначала ты отдохни. Кандалы должны продержаться ещё некоторое время.
Урсула уже чувствовала, что её глаза закрываются, и она ощутила, как сухой морской ветер овевает её кожу, принося с собой запах смерти.
Глава 4
Урсуле всю ночь снились серые небеса и поля медно-коричневой земли, усыпанные жёлтыми полевыми цветами: сандаловое дерево, солёный воздух и глубинная, до боли острая тоска.
Когда она проснулась на диване, маслянистый солнечный свет лился в окна гостиной, прогоняя её сны. По мере того, как видения исчезали из её сознания, их потеря терзала её грудь. У неё внезапно возникло желание побежать наверх, в свою спальню, и нарисовать эти сны на стенах.
Но ей придётся оставить это на потом. Прямо сейчас солнечный свет резал ей глаза, а рот словно набили ватой. Урсула всё ещё была
