«иных чувств» бродили между стеллажами, сталкивались, спотыкались, роняли папки, бурчали что-то под нос.
– Всё, с меня хватит, – первой не выдержала Василиса, с силой стукнув по стойке шкафа. – Сегодня же вечером я схожу к этим лентяям, что бросили свою работу и посмотрю им в глаза.
– И чем это нам поможет, – ничуть не впечатлился Петр, отбирая у девушки уже разобранные бумаги, потому что боялся, что она их со злости выбросит и придется заново все перекладывать.
– Не знаю, но ведь надо хоть что-то делать, – Василиса вцепилась в папки, как бультерьер. – Ты можешь узнать у своего дурного родственничка имена и адреса этих людей?
Староста от подобной наглости даже разжал руки, девушка потеряла равновесие, оступилась и плюхнулась прямо на колени Сеньки, что как всегда оказался поблизости, и как всегда неудачно.
– Вась! – завопил припечатанный к полу студент, забыв об апатии. – Ты что, специально меня дискредитируешь? Сейчас же слезь! И вообще, что я здесь делаю? – последний вопрос был адресован в никуда, парень только начал осознавать, чем занимался последние пару часов.
Громкие крики привлекли внимание однокурсников и они, словно куры, влекомые заветным цып-цып-цып, начали стягиваться поближе к долгожданной активности.
– Так ты спросишь у него или нет? – Василиса, беспардонно обвила шею Сеньки, оттолкнулась и встала, полная решимости затерроризировать старосту.
– Нет! – безапелляционно заявил последний.
– Значит, ты хочешь ещё две недели разбирать бумажки, переставлять коробки и бегать за карандашами в соседнюю лавку? – напирала девушка.
– Нет, – сник Петр.
Студенты, сгрудившиеся вокруг, согласно замычали, даже академисты, из тех, что стояли поближе, бесшумно, чтобы, не дай бог, не заподозрили в поддержке вражеского ВУЗа, закивали головами.
– Хорошо, – сдался староста, то ли под напором большинства, то ли потому что и правда представил какая участь их ждет, если ничего не предпринять. – Я попробую узнать.
***
Вечером список уволившихся был на руках у Петра. После работы в архиве студенты Университета всей толпой, с уверенностью и напором паровоза, направились по первому адресу. Решили пока не разделяться, мало ли как отреагируют служащие на вопросы нагловатых студентов, да и какие конкретно вопросы задавать, пока никто не знал. Так что толпой, оно как-то спокойнее.
На улице уже стемнело, и городские службы зажгли фонари. К ночи похолодало еще сильнее. Чувствовалось дыхание зимы.
– Скорее бы снег пошел, – простучала зубами Василиса, пряча руки в карманах шинели.
– Зачем? – не понял Сеня.
– Станет теплее, – пожала плечами девушка, – наверное.
Потомственный плут хмыкнул, усомнившись в словах подруги, но промолчал.
Самым близко живущим в списке был, по злой шутке судьбы, хранитель архива, некий Вениамин Архипович Страхов. Посмотреть в глаза человеку, по чьей вине практикантам пришлось три дня провести в пыльном, темном и плохо влияющим на психику, месте, хотелось всем, но Петр, Сеня и Василиса оказались самыми проворными. Опередив товарищей, они первыми постучались в дверь бывшего хранителя.
Дом был маленький, невзрачный, обитый досками разной длины и толщины. Он с двух сторон был зажат тисками новых каменных домов и выглядел, как упрямый ослик в ряду породистых лошадей.
Открыли студентам не сразу. Борцы за правду уже было решили, что дома никого нет, но все же продолжали стоять на пороге, доверившись словам Василисы, которая что-то почувствовала за дверью.
– Что надо? – наконец не выдержал обитатель упрямого дома, с ноги вышибая дверь.
Студенты отшатнулись.
– Вениамин Архипович? – взял слово Сенька, который с детства был обучен общаться с нервными личностями.
– И что? – словарный запас хранителя архива был на редкость ограничен.
– Меня зовут Семен Николаевич Волошин, – с видом умным и не терпящим возражений, уведомил мужчину студент. – Я имею четь работать в Министерстве иностранных дел, – преувеличил студент, не моргнув и глазом.
– Поздравляю, – ничуть не впечатлился бывший работник этого самого Министерства, с сарказмом глянув на студенческую форму.
– Мне поручено осведомиться о вашем самочувствии и о дальнейших планах, – не дал себя перебить Сеня и с надеждой уставился на мужчину.
Тот даже ухом не повел.
– Я уже говорил и повторю еще раз, я не намерен возвращаться туда, где кишат тараканы, размером с крыс, и крысы, размером с собаку! Я чудом остался жив! Я подвергся жестокому нападению и был ранен, – тут бывший хранитель задрал штанину и с таким проворством закинул ногу на перила крыльца, что Петр и Василиса еле успели отскочить в стороны, когда волосатая конечность, с четким отпечатком зубов, легла между ними.
К такому ответу не был готов даже Сеня.
– На вас напали крысы? – сглотнул студент, вспоминая последние три дня работы в архиве.
Мужчина с гордым видом вышел из полушпагата и громко хлопнул дверью.
– Офигеть! – подвел Петр итог первого визита.
***
Студенты знали Правгород как свои пять пальцев, и ориентировались в нем словно муравьи в кондитерской. Пройдя насквозь Парк дружбы народов, группа очутилась на восточной окраине города. Прямо у левого берега реки Клюковки.
Следующий по списку служащий жил у самой воды, а точнее сказать на воде, в старой ржавой барже.
Керосинка, подвешенная за стальной крюк на носу жилища, зловеще раскачивалась, освещая часть палубы и человека в тулупе, сидящего у дальнего края баржи с удочкой в руках. Черная вода тихо плескалась о борт и человек мерно подпевал ей в такт.
– У него там гарпун у ног валяется, – как бы между прочим сообщил Петр, отступая на пол шага, чтобы дать дорогу специалисту в лице Сени.
– И весло прямо под рукой, – согласился «специалист», повторяя маневр друга.
– Пусть Василиса спросит, – прошептал из-за спины чей-то голос. – Может девушку он пожалеет.
– Я тебе это припомню, Соколов, – фыркнула в ответ студентка, но по направлению к барже шагнула.
Судя по данным, добытым Ильей, здесь проживал технический работник Федор Львович Мотин. Человек пожилой и вроде бы не конфликтный.
– Дедушка, – Василиса подошла к небольшому, не внушающему доверия, трапу. – Клюет?
Старик повернул голову в сторону берега. Студенты отшатнулись. На лице бывшего работника Министерства расплылась улыбка маньяка.
– Никогда так хорошо не клевало, дочка, – радостно сообщил старик и показал рукой на свободное место, рядом собой. – Заходи.
– Не ходи, – передумал жертвовать подругой Петр, и рванул к девушке.
За ним припустил и Сеня.
Но студентка была настроена решительно и быстро заскочила на борт
О чем говорили старик и девушка, сидя на носу, покачивающейся, баржи, друзья не слышали, но глаз с собеседников не отводили.
Василиса то и дело заглядывала в ведро, что стояло у ног бывшего служащего и предназначалось, видимо, для улова, озиралась по сторонам и дышала на озябшие пальцы.
Однокурсников же грела тревога.
Когда девушка сошла
