где этот Терен не должен был ошиваться, и ускользнула туда.
Так как он действительно не был настоящим преступником, то зоннёнка решила не использовать телохранительниц. Это было бы глупо и показало бы этому заносчивому индюку ее страх перед ним. А опускаться до такого унижения Мии страшно не хотелось.
Сад был волшебным, и душа Мии сразу же начала расцветать. Она до сих пор удивлялась, как умиротворяюще на неё действуют все эти растения, цветы и воздух. Эх, если бы не этот парень, место было бы незабываемым! Ну ничего, всего два месяца – и его здесь уже не будет…
Ободренная этими мыслями, Мия начала очищать клумбу от сорняков.
Так увлеклась, что выпала из реальности. Она с удовольствием рассматривала каждый цветок, каждый лепесток, готовая разговаривать с ними, как с живыми…
Но в какой-то миг на неё нахлынули воспоминания.
Её боль последних месяцев, скандал с Арраэхом, когда она выплеснула ему в лицо все свои обиды, позорная связь с Мальером Тиараном, за которую ей сейчас было мучительно стыдно, а посоле этого, как последний удар, призванный её добить – потеря ребенка*. Как страшно это было! Но времена прошли, а боль осталась. Она тисками сжимала сердце, грозя раздавить его, и спасения не было никакого, разве что попытка просто от неё сбежать. Вот она и сбегала, копошась в саду и ловя душой призрачные моменты счастья. Иллюзорного и мимолетного счастья, ведь без мира в сердце его просто не может быть…
По щекам потекли слезы. Сами по себе. Их невозможно было удержать, а руки в перчатках, испачканных землей, не могли стереть эти слезы с лица. Поэтому влага текла по щекам, скатывалась на шею и терялась в воротнике.
Надо прекращать рыдать! Как будто это поможет… Но сил не было.
Она всё испортила сама! Мужчины ужасны, но она ещё хуже…
Резко возникшая перед глазами чужая рука, начавшая вытирать слезы салфеткой, дико испугала Мию, и она отшатнулась назад. Крепкие мужские руки подхватили молодую женщину, не давая упасть, а над ухом прозвучал мягкий голос:
- А хочешь, я ему морду набью? Ну, тому подонку, из-за которого ты плачешь?
Мия была настолько шокирована происходящим, что больше минуты не двигалась и даже не пыталась отстраниться, чувствуя тепло чужих объятий со спины.
Ей даже на короткий миг захотелось развернуться, уткнуться в эту тёплую грудь лицом и разрыдаться, выплёскивая всё своё накопившееся отчаяние.
К счастью, она отвергла эту дикую глупость и наконец-то нашла в себе силы отстраниться.
Развернулась, пытаясь удержать бесстрастное лицо, хотя её глаза скорее всего были красными, что выглядело крайне жалко.
Но можно сделать вид, что она об этом не догадывается.
Конечно же, это был Терен Дивэно собственной персоной.
На сей раз он смотрел на неё без насмешки. Одет был в рабочий костюм свободного покроя, волосы были небрежно завязаны в хвост. Костюм казался каким-то широким, словно с чужого плеча, отчего худощавость парня виделась уже болезненной худобой. Из-за прически лицо тоже заострилось, открылась длинная изящная шея, и Мия впервые подумала о том, что он скорее всего действительно крайне молод…
У нее не было сил сердиться. Она просто хотела, чтобы он ушел…
- Уходи, работничек, - проговорила Мия устало и отвернулась к своей клумбе. – Доработаешь тут свои шестьдесят дней только при одном условии: ты больше никогда не подойдешь ко мне!..
Глава 7. Тренажёр
Удивительно, наглец действительно ушёл. Бросив на Мию какой-то странный сострадательный взгляд, парень развернулся и зашагал прочь. Бывшей жене правителя стоило бы обрадоваться и облегчённо выдохнуть, но вместо этого она почувствовала вдруг невыносимую пустоту в душе.
Сад мгновенно потерял очарование, и она, побросав все инструменты, стремительно телепортировалась в поместье…
Целый день ходила сама не своя, а потом решила… что себя нужно спасать.
Звонок на Мироан был крайне дорогим удовольствием, но сейчас у молодой женщины просто не было выбора. Когда на экране появилось молодое лицо шикарного блондина, одетого в медицинский костюм голубого цвета, она напряженно поздоровалась.
- Доктор Эрниль, доброго процветания вам! Мне нужна небольшая консультация. Её я, естественно, оплачу…
Блондин услужливо кивнул, хотя улыбка, скользнувшая по его тонким губам, показалась Мие профессионально-холодной. Впрочем, с чего вдруг главному придворному врачу испытывать искреннюю симпатию к бывшей госпоже, если та уже давно просто никто?
Арнаст Эрниль ей сам по себе не очень нравился. Его ментальные щиты были всегда крепко закрыты, чтобы никто не мог считать чувств. Наверное, так и должно было быть у того, кто лечит болезни души. И хотя рядом ним Мия чувствовала себя неуютно, он все равно считался наилучшим специалистом в своей области, да и о её проблеме хорошо знал…
Мие пришлось рассказать о своей позорной потере самообладания, о вспышках агрессии и ненависти. Доктор слушал бесстрастно, иногда что-то записывал на информационной панели. Когда же бывшая супруга правителя закончила «исповедь», он тут же начал говорить:
- К сожалению, на лицо ухудшения, госпожа Нориннот… - начал он, но Мия его прервала:
- Я уже не ваша госпожа, - проговорила она напряжённо. – Можете называть меня по имени…
Бровь Эрниля слегка скользнула вверх, выражая легкую степень недоумения, но эмоция тут же исчезла с его лица.
- Как скажете, Мия… – продолжил он, улыбнувшись. – Предлагаю вам медикаментозное лечение… Боюсь, другого выбора у вас нет…
Зоннёнка побледнела, чувствуя, что горло стискивает страх.
Она боялась лечить свою депрессию лекарствами. Для этого были причины: ее мать погибла, однажды выпив слишком много успокоительных средств. И до сих пор было неизвестно, была ли это случайность, или она пошла на этот шаг с умыслом...
Мия мотнула головой, отказываясь, а доктор напрягся. Он пододвинулся ближе к экрану, словно пытаясь усилить влияние своего проникновенного взгляда.
- Мия, послушайте! Ваше душевное расстройство стоять на месте не будет! Наши лекарства весьма эффективны и безопасны. Неужели вы действительно думаете, что я мог бы предложить вам отраву?
Мие пришлось мотнуть головой, чтобы не оскорбить Эрниля, и тот удовлетворенно продолжил:
- Я сделаю вам большую скидку, учитывая ваше сегодняшнее положение. Не волнуйтесь, у меня самая лучшая терапия из всех возможных…
Мие резанула слух фраза «ваше сегодняшнее положение». Да, это самое положение было не самым распрекрасным, но чувствовать затаённое презрение – а именно это показалось ей в словах доктора – было неприятно.
Попрощавшись, зоннёнка почувствовала усталость и наваливающуюся апатию.
Всё снова шла как-то не так.
Неужели у
