Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
нащупать регулятор громкости. Наконец раздался спасительный щелчок, я повернул регулятор на максимум, и помещение туалета заполнил немного злой, то такой родной голос дежурного:
— Двести двадцать восемь, ответь Каргату. Двести двадцать ……
Я прижал тангенту ко рту, и затараторил, надеясь, что меня кто-нибудь услышит:
— Каргат, Каргат, я двести двадцать восемь, нахожусь в розовом здании пассажирского депо, задержал грабителя с сумкой, требуется помощь…
Когда дежурный задал вопрос в эфире, кто из автопатрулей сможет подъехать ко мне, я успокоено выдохнул и искренне улыбнуться «работягам»:
— Ну что, ребята, понятыми будете?
Первым на место событий прибежал Дима, который сразу развил бурную деятельность — достал из унитаза сумочку и намокший паспорт потерпевшей, сполоснув их под струей воды в рукомойнике, попытался, хотя и безрезультатно, выловить размокшие бумажки из толчка. Через десять минут прибыли два автопатруля, работяг разогнали по рабочим местам, быстро нашли понятых из числа ИТР, составили протокол изъятия паспорта и сумочки, и повезли жулика, а одновременно слесаря третьего разряда по ремонту подвижного состава этого депо, в узилище, а мы еще пару часов, неспешно, прогуливались по тихим и безлюдным улицам Нахаловки, где Дима вдумчиво и обстоятельно рассказывал мне о допущенных, по его мнению, мной тактических и процессуальных ошибках, а я только кивал и угукал.
— Понимаешь, Павел, ты вообще не вправе ничего делать самостоятельно.
— Угум.
— А ты ничего никому не сказал, поперся один, связь отключил…
— Бля, Дима, но сколько можно? Ты от меня что хочешь услышать? Что я, пока ты будешь на ужине, буду в кафе сидеть? Так на продавщицы меня сразу жалобу накатают, что людей грабят, а я манты кушаю. Ты тогда на ужин не ходи, а сиди рядом, меня за руку держи. Или все- таки будешь спокойно кушать ходить?
По лицу Димы читалось, что кушать хочется чуть больше.
Мое триумфальное окончание первого рабочего дня было несколько смазано. Когда Дима, докладывая о результатах работы поста, сообщил взводному о раскрытии грабежа по сто сорок пятой статье УК, старлей в сомнении помотал головой и повернулся к ротному, который воспитывал коренастого старшего сержанта с смоляными казацкими усами:
— Ну вот объясни мне, Олег, как так получилось? Молодые в первый день задерживает жулика, а ты даришь раскрытый грабеж линейному отделу. Ну вот, о чем ты думал? Не мог подсказать потерпевшей, чтобы она написала, что сумку вырвали не на переходе, а на площади. А теперь линейный отдел в шоколаде, а нас завтра утром поимеют за два грабежа на площади, которые утром произошли, а заявлять пришли только сейчас.
— Но командир — возмущению сержанта предела не было: — Когда дежурный сказал потерпевшую в отдел везти, то грабеж то был темнющим, я женщине и сказал, чтобы она писала, что сумку вырвали не на нашей территории. А жулика то, только через полчаса задержали.
— Ну, так-то да — задумчиво пробормотал капитан и с досадой швырнул шариковую ручку на столешницу: — но, в следующий раз, думай головой. Факт остается фактом, мы задержали злодея, а карточку за раскрытие получит линейный отдел милиции. Они мне, кстати, звонили, очень благодарили, за хорошую работу. Кстати, Ломов, где Ломов?
— Мы тут, командир, только что подошли.
— А скажи мне, Дима, как получилось, что дежурный полчаса не мог до тебя докричаться?
Дима молчал, потупившись. Почему то сказать, что он в установленное время он был на ужине у мамы, мой старший, не решался.
Я шагнул вперед:
— Товарищ капитан, это я виноват, несколько раз рацию проверял, ну видно, незаметно громкость на ноль перевел, вот и отключился. Больше такого не повторится.
Ротный перевел взгляд на меня, как будто его поразило, что вот это еще и разговаривает. Но сказал капитан, конечно, иное:
— Вы конечно молодцы, сработали четко. Но, Дима, как старший, за связь на посту отвечаешь ты, и только ты. Неужели непонятно, если рация отдела перестала выходить на связь, то надо причину искать. Что головой мотаешь? Что бы это было в последний раз.
Поднимаясь на выход, я шепотом спросил:
— Дима, а что ты не сказал, что на ужине у мамы был?
Дима воровато оглянулся:
— Командир знает, что моя мама живет в другом месте. А я у подруги был, а начальники на это смотрят косо, меня давно бабником считают. Короче, все сложно.
Глава 7
Пустые хлопоты
После выходных, отпахав еще пару смен в Нахаловке, мы нарвались на неприятный разговор. Записывая в журнал итоги службы нашего поста — жалкий протокол за распитие спиртных напитков на рабочем месте и три талона по рублю, за переход дороги на запрещающий сигнал светофора, проданный нами гражданам уже от полного отчаянья, командир роты задал резонный вопрос:
— Ломов, когда будет результат? У вас хуже всех в роте.
— Ну, товарищ капитан, вы же знаете. В Нахаловку чужие не ходят, а свои пакостят в других местах. Улицы пустые. Даже у магазина, на Нерчинской, не дерутся. А пивной киоск, когда мы на смену выходим, уже закрыт, пиво еще днем разбирают. В дома то нам нельзя.
— Я тебе предупредил, у вас результаты хуже всех. Думайте, а то, вон, студент у тебя, ты… тоже в институте учился. Так что, дайте мне результат.
— Мы обязательно исправимся.
Следующая смена была такая же унылая, как все предыдущие. Где-то на площади Основателя кость в кость бились бомжи, у единственного действующего в городе храма мафия нищих и псевдокалек, с использованием костылей, проводила перевыборы властной вертикали. На полчаса в эфире все стихло, затем во дворах, за райотделом, сильно подвыпивший мужчина от души гонял подругу жизни, одетую только в трусы и лифчик, заподозрив даму в особом внимании к другу семьи и неподобающем поведении, а два УАЗа с синими полосами на боках целый час мотались по узким проездам однотипных хрущевок, в поисках неуловимой парочки. Нахаловка же была оазисом тишины и благолепия. Отработав четыре дня, не выполнив свой долг перед государством, еженощно, в час после полуночи, сдавая смену, мы чувствовали молчаливую обструкцию со стороны отцов- командиров, и впадали в отчаянье. Пятый день выходил на субботу Традиционно, вместо отдыха, мы были мобилизованы на традиционный митинг демократов, выбравших для своего Гайд-парка небольшой сквер за зданием цирка. Эта интеллигентная публика, своими свободолюбивыми криками, разносящими далеко, каждую субботу распугивала местных, немногочисленных белок и мамаш с детскими колясками.
Наблюдая за нервными типами с плохо отпечатанными на изографе газетками «Демократического союза» в руках, и нервно барабаня крупными пальцами по пустой кобуре,
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
