"Мой дом", ага. Замечание нового родственника неприятно укололо. Действительно, его. Даже не Кеннета. А я и вовсе здесь на птичьих правах. Не в меру обнаглевшая гостья.
— По мере необходимости, — честно ответила я. — Я сама не хотела бы заниматься делами, мешая вам с линой Иллаей, но пока другого выхода нет.
— Выход всегда найдётся, — возразил свёкор, по-хозяйски устраиваясь в кресле возле низкого столика, инкрустированного драгоценными камнями. — Его нужно захотеть увидеть. Например, осознать, что для жены главы клана куда важнее третьесортного трактира с приютом совсем другие дела. Я говорю о вынашивании наследника для клана. Вы с Кеннетом вообще думаете о детях?
— Только о детях и думаю, — призналась я. И пусть мы говорили о разном, но Бесо тоже ребёнок. А я постоянно переживаю о нём и его друзьях. — При всём уважении, лин Делири, Кеннет — взрослый человек. Я думаю, он сам знает, когда стоит задуматься о наследнике. Ваш сын управляет кланом около двадцати лет. И наследника до сих пор не было. Так к чему нам спешить сейчас?
— А ты не знаешь? — цокнув языком, спросил Ксанир. — Ах, да, ты же пришлая. Из другого королевства. Жила бы в клане с рождения, понимала, что кроется за фразой “Кеннет управляет двадцать лет”. Здесь всё ещё недовольны, что клятву меча глава клана принёс не королю, а Верховной ведьме. Женщине. Строптивой бабе, если называть её так, как нравится воинам. Или ты веришь, что суровые мужчины простили девятнадцатилетнему мальчишке его влюблённость? “Чем думал твой сын, Ксанир?” О, я ненавижу эту фразу сильнее, чем ты можешь себе представить. До сих пор её слышу. Кеннета мечтают свергнуть все двадцать лет, как бы он не резал глотки. И новый бунт не за горами. Свадьба и наследник решили бы вопрос. Доказали, что мой сын больше не бегает, как собачонка, за Верховной. У него своя семья и он думает о клане.
Я вздрагивала от каждой резкой фразы свёкра. Перед глазами стояли члены клана, что недавно гуляли на нашей свадьбе. Похоже, у каждого из них за спиной мог быть спрятан кинжал, а я и не заметила. Они ведь улыбались, желали счастья, просили у богов здоровых и сильных детей для нас.
— Кеннет не говорил, — я зачем-то попыталась оправдаться. — Но ни женитьба, ни ребёнок не уничтожат клятву меча. Ваш сын и дальше будет служить Верховной.
Кажется, Ксанир не ожидал такого ответа. Молчал, разглядывая меня, словно букашку под лупой. Надеялся, что глупая трактирщица примет на веру не самый логичный способ борьбы с заговорщиками и бросится рожать? Он настолько плохого мнения о моих умственных способностях?
— Наследник не решит проблему, — повторила я, а Ксанир сдавил пальцами переносицу и поморщился.
— Решит. Мальчик вырастет и Кеннет отдаст ему управление кланом так же, как когда-то сделал я. И больше ни один глава клятву меча никогда не произнесёт.
Я медленно кивнула. Теперь доводы свёкра звучали разумнее. Но что-то всё ещё не сходилось. Мешало радостно согласиться и немедленно связаться с мужем, чтобы потребовать исполнения супружеского долга.
"Поторопись! Я срочно хочу ребёнка! Да, прямо сейчас!"
Наверное, Ксанир рассчитывал, что я забаррикадирую дверь в спальне и не выпущу Кеннета, пока не понесу. И не дай боги, первой родится дочь! Придётся снова тащить супруга в закрытое пространство на неопределённый срок…
— Новый бунт не за горами. А наследник сможет принять власть лет через двадцать даже при условии, что я забеременею сегодня.
— Сын вам всё равно нужен, — не сдавался упрямый свёкор. — Чем раньше у тебя округлится живот, тем лучше. А ты носишься с бумажками, как неудовлетворённая старая дева. Пусть мальчик родится и растёт. Как Кеннет будет сдерживать бунт до его взросления — уже другой вопрос. И уж точно не твоя забота.
— Нужен, — не стала спорить я. — Но не проще ли придумать другой способ? Снять клятву, уничтожить её. Тогда необходимость в бунте отпадёт сразу же, а не через пару десятков лет. Раз уж в клане так не любят ведьм и доблестным воинам претит воевать по приказу женщины.
Я помнила, что говорила Иллая. Клятва не снимается. Кеннет должен умереть, чтобы избавиться от неё. Но Ксанир мог запросто скрыть от жены, что есть иной выход. Не женская это забота. Наше дело — детей рожать и воспитывать.
— А ведь любую клятву можно назвать договором, — сказала я. — И в ней тоже должны быть лазейки, неточности. Вы же нашли решение, когда передали власть сыну. Так почему не поискать ещё?
Ксанир угрюмо молчал в ответ. Поредевшие седые волосы лежали на голове в идеальном порядке. Жёсткая линия подбородка и упрямая складка возле губ напоминали мне мужа. Я понимала, почему отец Кеннета так сильно переживал. Он мог как угодно относиться ко мне, но сына любил. И снова до дрожи боялся, что его убьют.
— Я, Ксанир Делири, глава Клана Смерти, клянусь, что отныне и до моей смерти мой меч будет сражаться за тебя, Хельда. Клянусь, что мой клинок принадлежит тебе, как мне, и твою волю считает за равную моей. Клянусь, что ни словом, ни делом не наврежу тебе, и обещаю покровительство клана тебе и твоей семье, — проговорил свёкор и вздохнул. — Вот тебе клятва, дорогая невестка. Она не имеет силы, разумеется, ведь я не держал в руках меч и не обагрил его кровью. Если хочешь, сама ищи лазейки и неточности. Но будь добра, роди мне внука. Большего я не прошу. Тёмных ночей.
Ксанир встал из кресла и ушёл.
***
Я до вечера провозилась со словами клятвы. Крутила их то так, то этак, стараясь обойти формулировки. Но если законники с лёгкостью жонглировали словами, как им удобно, то я так не умела.
Ксанир сбил меня с толку своей откровенностью. Будто мешок камней уронил на голову, и поэтому я плохо соображала. Сама себе казалась трусихой, пока искала решение, которое сам Кеннет наверняка пытался найти тысячу раз. Пришлось отложить бесполезное занятие и вернуться к своим делам. А мысли не отпускали.
Родить ребёнка. Каждая женщина способна на это. Ну или почти каждая. Я так точно должна суметь. Но упорно продолжала переписывать слова клятвы меча или повторять их мысленно. Наизусть выучила.
Обед пропустила. Мина приносила что-то в комнату, но я даже голову не подняла. Зато перед ужином служанка забила тревогу. За час до него тихо, но уверенно предупредила, что… Нажалуется Иллае, потому что свекровь за меня волнуется.
А потом вернулся Кеннет. Почти такой же недовольный, каким всегда был его отец, но я знала, что у мужа просто нет настроения.
— Говорила же, что к вечеру ужасно соскучусь, — проворчала я, обнимая Кеннета. Первый раз встречала его после работы в роли жены. — Тяжёлый день?
— Весьма, — на выдохе согласился муж и погладил меня по щеке. — Но привыкай, что я часто так буду говорить. Не помню, когда заботы о клане позволяли махнуть на них рукой, расслабиться и получать удовольствие от жизни. Всегда что-нибудь да не так.
Я зарылась пальцами в волосы мужа и поцеловала его в уголок губ. День и у меня был непростой, но мне хотелось, чтобы он улыбнулся. Хотя бы на секунду забыл все неприятности.
