— Нам лучше подождать, пока маркиз закончит свой краткий визит. Я подозреваю, что едва ты это услышишь, как поторопишься навестить мисс Годвин.
— Она питает к нему нежные чувства? — спросил Джеймс. — В этом причина спешки? Есть опасность, что она может что-то выкинуть?
— Например, сбежать с этим типом? — Вонтел отрицательно покачал головой. — Вряд ли. Все обстоит иначе, пожалуйста, имей терпение.
— Терпение? — произнес сквозь зубы Джеймс. Он принялся расхаживать по комнате. — Я и так слишком долго терпел, как и мой отец.
— Твоя горячность вечно путает все карты, — заметил Вонтел. — Всего несколько месяцев назад ты и понятия не имел о сокровищах.
Джеймс остановился. Мужчины посмотрели друг на друга. В день смерти Фрэнсиса Сент-Джайлса Джеймс рассказал Вонтелу о последнем желании своего отца. И с того дня они ни разу не упоминали о сокровищах.
— Но теперь я знаю, — неторопливо произнес Джеймс. — Не важно, когда я узнал о нем. Мой отец был уверен, что дед изгнал его из-за козней Дариуса и Мэри Годвин. И я думаю, что он был прав. Так же как и мой отец, я думаю, что Годвинам удалось каким-то образом узнать про сокровище, и они решили завладеть им. А для этого нужно было выгнать из дома своего старого друга — моего отца.
— У тебя нет никаких доказательств.
— Я их найду. Мы жили с родителями в Найтхеде, пока мне не исполнилось одиннадцать. Затем дед выгнал моего отца, ничего не объяснив ему. Он только сказал, что его собственный сын опозорил их и что ему лучше покинуть Англию.
— Все это было так давно. Джеймс стукнул кулаком по столу.
— И ты считаешь, что мне следует обо всем забыть и простить?
— Ты же видишь — я делаю то же, что и всегда. Я просто пытаюсь заставить тебя поразмыслить, прежде чем предпринимать что-либо необдуманное. — Вонтел провел рукой по вырезанному из слоновой кости дракону, украшавшему подлокотник дивана. — А ты уверен, что Годвин еще не нашел клад?
— Конечно, если бы ему удалось это сделать, он давно бы покинул Дорсет. Вспомни, он не является владельцем Найтхеда, а лишь живет там по какому-то соглашению с моим дедом. И если бы у него появилась возможность изменить такое положение, то Годвин, без сомнения, ухватился бы за нее. И если бы он добрался до клада моей бабушки, то ему не нужно было бы выдавать свою дочь замуж, чтобы пополнить состояние. Я подозреваю, что даже сейчас, когда, как говорят, Мэри Годвин не совсем здорова, они оба занимаются поисками сокровищ.
— Джеймс, но Годвины владеют Найтхедом уже двадцать лет. Твой отец сказал, что сокровища спрятаны там. Он также сказал, что Годвины наверняка подслушали то, что твоя бабушка рассказывала как со кровища оказались у нее и где они спрятаны. Почему же они до сих пор не нашли их?
— Да потому, что у них недостает деталей, чтобы разгадать эту шараду.
— И ты тоже собираешься потратить двадцать лет жизни на поиски?
— Нет, — ответил Джеймс. — У меня есть преимущество перед Годвином. — Про перстень, медальон и местонахождение клада не знал никто, даже Вонтел.
— Ну хорошо. — Вонтел махнул рукой. — Я готов сделать все, что ты попросишь. Но я надеюсь, что горстка камней и несколько красивых безделушек стоят этого риска. Джеймс, эти люди наверняка очень опасны. Возможно, они даже помешались на сокровищах.
«Опасные люди. Помешанные». Вонтел повторил слова отца, который говорил о непредсказуемости тех, кто двадцать лет жизни провел в постоянных поисках.
Джеймс перевел взгляд на шкатулку для сигар.
— Вонтел, я всегда прислушиваюсь к твоему мнению, но не забывай об истинных мотивах моих поступков. Родители оставили то, что любили больше всего на свете. Моя мать умерла раньше времени, потому что жила в неподходящем для нее климате. Она не жаловалась отцу, поскольку его бизнес процветал и приносил ему удовлетворение. И только после смерти моей матери отец узнал, как она страдала. Это горькое чувство иссушило его душу. Он намеревался сам приехать сюда и разделаться с Годвинами, но несчастный случай помешал ему. И я хочу отомстить за своих родителей.
Вонтел потер свою черную бороду, его темные глаза сверкнули под густыми бровями.
— Мистер Иглтон, не забывайте, что я — ваша правая рука в этом деле и левая тоже, если понадобится. Джеймс кивнул.
— Нужно только, чтобы Лиам ничего не узнала…
— Ни слова больше. — Вонтел расплылся в улыбке. — У нашей кошечки острые коготки, и она всегда готова пустить их в ход, чтобы защитить своего хозяина Джеймса.
— Верно. Расскажи, что ты узнал про Годвинов и жениха их дочери.
— Думаю, что мы… — Вонтел насторожился. — Мистер Иглтон, кажется, прибыл маркиз Кастербридж. Джеймс полностью доверял тонкому слуху Вонтела.
— Так встреть его, приятель. Надеюсь, ты не забыл мое нынешнее имя и не ошибешься.
Вонтел не выказал ни малейшего удивления и вышел. В интересах безопасности было решено не нанимать дворецкого — его функции исполнял Вонтел. И многие из тех, кто бывал в гостях у мистера Иглтона, рассказывали потом о странном человеке явно восточного происхождения, дворецком в доме, и о невероятно красивой китаянке, служившей экономкой. Многие домысливали и другие обязанности красавицы Лиам в доме Иглтона.
— Да, да. Я сам найду дорогу.
Услышав густой бас дяди Августуса, Джеймс уставился в потолок и попросил Господа даровать ему терпение. Он не может позволить своему энергичному родственнику вмешиваться в его дела. Старик, без сомнения, опять будет настаивать, чтобы Джеймс открыто принял новый титул и стал наследником всех его поместий.
Джеймс с опозданием подумал, что следовало бы принять дядю в Голубой гостиной, которая еще не была оформлена в восточном стиле, но дядя уже появился на пороге библиотеки.
— А вот и ты, мой мальчик. — Августус, третий маркиз Кастербридж, вошел в сопровождении потрясающей рыжеволосой молодой красавицы и брюнетки средних лет. — Дамы, позвольте представить вам Джеймса Иглтона, сына моего старого, ныне покойного друга. Альфонса Иглтона. Джеймс только что приехал из Китая. Там у него собственный остров. Его отец держал торговый флот, и весьма успешно, надо добавить. Так что Джеймс не знает, что делать со своим богатством.
Джеймс неожиданно поймал себя на том, что застыл с открытым от удивления ртом. Он закрыл его и краем глаза заметил, как Вонтел поджал губы.
— Эти милые дамы так любезно согласились развлечь старика. — Маркиз был в малиновом сюртуке, желтых панталонах, полосатом муслиновом галстуке и жемчужно-сером жилете, расшитом цветами. Его розовощекое благородное лицо дышало здоровьем, а осанка, невзирая на возраст, оставалась гордой и величавой.
— Это, — он кивнул в сторону брюнетки, — Сивилла, графиня Лафоже. Она вдова моего покойного друга, графа Лафоже. Он пропал без вести во время войны с Францией.
Графиня с трудом оторвала взгляд от восточного убранства комнаты и протянула Джеймсу руку.
