спал, ну а сами счастливые супруги, уже полчаса как проснувшиеся, но никак не хотевшие вставать, продолжали лежать на широкой кровати в своей смотрящей на море спальне.
— Ну вот! Так и не занялись… вечером, — с лёгкой обидой в голосе промямлил Юра.
Настя засмеялась.
— А это потому что надо было меньше пить, дорогой, и раньше идти в душ, — игриво проговорила она, повернувшись к Юре.
Она привстала на локте и притянула себя к мужу, взявшись за Юрино плечо. Глаза её жадно пожирали его распухшее ото сна и выпитого вчера вина и такое любимое ею лицо.
— А что это было за вино, которое мы пили вчера, не помнишь? По-моему, очень недурное.
— «Персифони», кажется. Местное. Белое, сухое. Вкусное было, да-а, — ответила мужу Настя. — И голова после него не болит… А твоя, кстати, как?
— А-а, прошло уже всё.
— Ну, слава богу!
Теперь уже Юра притянул жену поближе к себе и схватил своими губами её губы. Потом, выпустив их и косясь глазами на вздрагивающую обнажённую грудь Насти, негромко предложил ей с ноткой игривости в голосе:
— Так может, давай сейчас всё исправим.
Одновременно другой своей рукой он попытался коснуться Насти под одеялом.
От неожиданности она чуть одернулась назад, но тут же подалась вперёд, на руку Юры, широко оголив свои красивые белые зубы:
— Ах ты, шалунишка какой.
— Как там пещера Али-Бабы? Ещё ждёт своего Аладдина?.. Ну что, соскучилась по его волшебной лампе? — сказав так, Юра в полной мере почувствовал накрывающее его с головой сладостное желание и связанное с ним ожидание долгожданной интимной близости. Он почувствовал у себя внизу живота лёгкое нарастающее напряжение и учащающуюся пульсацию.
Настя опять немного рассмеялась и продолжила словесную игру:
— Пещера вся прямо дрожит в ожидании лампы, а-ах, — мурлыкающе проговорила она, переходя на лёгкий чувственный стон.
Повинуясь глубинным инстинктам, Юра попытался повернуться на бок, опершись на локоть, и опрокинуть Настю на лопатки, как вдруг из соседней комнаты раздался громкий противный скрип двигающейся кроватной ножки и следом за ним — звуки шаркающих по полу тапочек.
Оба затаили дыхание. Напряжение внизу Юриного живота резко стало спадать. На какой-то миг в спальне воцарилась напряжённая тишина.
Настя первой нарушила её, разразившись громким озорным смехом. Юра, поняв, что теперь уже точно ничего не получится, ослабив локоть, в бессилии упал на спину, снова погрузившись в мягкую, всё ещё пышущую теплом его тела постель.
— Ну вот, лампу даже потереть не успели, — он сделал вид, что начинает плакать. Его живот стал вздрагивать, передавая амплитуду толчков всей кровати.
Настя уже смеялась беспрестанно:
— Бедный, бедный Аладдин и его невостребованная лампа!
В спальню зашёл, растирая глаза, Олег:
— Чо? Вы ещё спите? Ну, вставайте уже, сони-засони! Пошли купаться! Чур, я первый в бассейн.
— Какой бассейн, Олежа? Перед тобой — целое море, — довольная и счастливая, первой сбросила одеяло и, прикрывая грудь ночнушкой, опустила на пол свои изящные ножки Настя.
Юра, кряхтя от неудовольствия только что сорванного утреннего секса, сначала натянул одеяло себе на голову, потом быстро стянул его с себя и резко перевёл тело в положение сидя.
* * *
Море в районе виллы оказалось великолепным. Да, как и говорила Настя, берег действительно был покрыт толстым слоем крупной гальки, а при входе в воду можно было наступить ногой на увесистый камень. И хотя края у всех камней в этой части дна были совсем не острые, а в основном покрытые небольшим слоем мягкой пушистой водной растительности, купленная заранее специальная обувь пришлась как нельзя кстати.
Галечный пляж имеет одно несравненное и очень существенное преимущество перед песчаным — здесь всегда чище вода. Так вот, морская вода рядом с виллой была такой чистой и прозрачной, что дно оставалось видимым даже на очень большом отдалении от берега, даже там, где глубина достигала более двадцати, а то и сорока метров. Разумеется, никто: ни Юра, ни Настя, а уж тем более Олег эту глубину не измерял, но по ощущениям при купании с трубкой и маской для снорклинга она была именно такой, не меньше.
Спокойная, почти без волн, поверхность чрезвычайно тёплого, даже слишком тёплого моря предоставляла возможность длительного, ничем не обременительного нахождения в воде. При этом можно было как плавать, что хорошо умели делать все члены Юриного семейства, так и просто стоять, касаясь дна, и слегка подпрыгивать на еле заметных волнах, чтобы вода только не попадала в рот, нос и глаза.
Особую расслабленность отдыхающим доставляло полное отсутствие кого-либо из посторонних на пляже. Только Юра, Настя и Олег. И море, и солнце, и лёгкий ветерок.
Накупавшись вдоволь, надурачившись, они выползали на берег, где их уже ждали лежаки и зонтики Захариаса, любезно предоставленные им своим постояльцам. Нужно было лишь потом не забыть отнести их за символическую калитку, за которой начинались ступени, ведущие к вилле. Полежав так немного и получив каждый свою порцию солнечных ванн, а заодно как следует утолив жажду и подкрепившись сочными фруктами, растущими прямо на вилле: инжиром и виноградом, а ещё теми, что были на кухне, можно было снова входить в приятные воды ласкового моря.
Олегу первому надоедало море, и он спешил скорее разменять его на находящийся в тридцати шагах выше по ступенькам первоклассный бассейн виллы. Все дети на отдыхе предпочитают бассейн морю — за его предсказуемость, отсутствие соли и даже малейшего волнения на поверхности, ровное кафельное дно, максимальную прозрачность воды, ну и, конечно же, за возможность прыгнуть с бортика и тут же с головой оказаться в толще воды. Поначалу родители не пускали Олега одного в бассейн и купались там вместе с ним, грезя о скором возвращении в море, но уже скоро, убедившись, что никакой опасности для их хорошо плавающего сына бассейн Захариаса представлять не может, все чаще и чаще оставались сами на берегу, отпуская Олега в бассейн и наслаждаясь компанией друг друга на время отсутствия сына.
Так незаметно завершился первый день их кипрского отпуска. Всё более краснеющее и теряющее свою слепящую яркость солнце спешило повстречаться на горизонте с морем, чтобы до самого утра без остатка раствориться в нём. Оставался ещё вечер, на который у отдыхающих уже были свои планы.
Настал черёд проявить мастерство Юре.
Рыба, ещё вчера бороздившая просторы Средиземного моря, специально купленная Захариасом для москвичей, была подготовлена Настей к грилю. Это не заняло у неё много времени, так как рыбу, а это была кефаль, почистили прямо после покупки, у прилавка. У этих вытянутых в длину рыбин уже
