– Я думаю, мы можем пойти на нечто большее, – сказала Ванесса, повернувшись наконец лицом к посетительнице. – Я горжусь тем, что у меня чутье на людей, и сейчас оно мне подсказывает, что ты, возможно, как раз то, что мы ищем.
Судорога отвращения пробежала по телу Феникс.
– Да, – продолжала Ванесса, – вероятно, ты именно то, что мы ищем. Конечно, я должна получить окончательное одобрение от моих четырех партнеров, но, думаю, нам не следует упускать такую возможность.
Роман пробормотал сквозь зубы:
– Беги отсюда, малышка. – С помощью очень убедительных методов воздействия ему не так давно удалось из простого члена клуба сделаться одним из партнеров Ванессы и Джеффри. В число этих пяти человек входили еще достопочтенный Майлс Вилбертон, бывший капитан английской конной гвардии, и Пьер Борж, отставной офицер швейцарского альпийского корпуса и сын швейцарского банкира французского происхождения Боржа, но Джеффри и Ванесса правили здесь безраздельно. Роман уже был свидетелем «церемонии одобрения» одной нанимавшейся на работу. Эта счастливая – и удачливая – претендентка раньше работала в Лас-Вегасе и проявила недюжинное желание и способности, участвуя в некоторых весьма доходных играх.
Феникс, кем бы она ни была, – совершенно другого поля ягода.
– У тебя серьезные намерения работать на нас, Феникс?
– Очень серьезные.
Роман заметил, как Феникс судорожно сглотнула.
– Хорошо. Кто-нибудь будет беспокоиться, если ты сегодня вечером не вернешься домой?
– Нет. – Феникс ответила не сразу.
– Тогда все прекрасно, – сказала Ванесса, превращаясь в деловую женщину. – Я, собственно, хочу, чтобы ты осталась здесь на ночь. Тогда мы сможем завершить все формальности, связанные с собеседованием.
Перспектива заполучить женщину, объявившую себя сексоманкой, разожгла Ванессу. Она хотела ее и торопилась получить.
– Звучит очень заманчиво, – ответила Феникс. По тому, как дернулись уголки ее губ, было понятно, что она лжет. – Но сегодня мне нужно вернуться к Розе. Иначе она будет беспокоиться.
– По-моему, ты сказала, что она старая маразматичка и что ты с ней едва знакома. – Когда Ванесса нервничала, ее преувеличенно четкая дикция давала сбой.
– Она всего лишь со странностями, – быстро произнесла Феникс. – Но очень добрая.
– Это гораздо важнее. – Ванесса подошла к стене, перед которой стояла черная мраморная скульптура, изображавшая две безголовые, бесполые, но тесно сплетенные друг е другом фигуры, и открыла шкаф. Обернувшись, чтобы взглянуть на Феникс, она выбрала одну из юбок длиной ниже колена, с перекрещенными бретелями, какие носили женщины, работавшие в клубе. – Тебе пойдет зеленый, – произнесла она, закрывая шкаф, и подошла к Феникс.
– Роза расстроится, если меня не будет.
– Почему? И какое тебе до этого дело?
Феникс чуть было не выронила униформу, которую швырнула ей Ванесса. Она скомкала ее и держала перед собой, словно щит.
– Собственно, никакого дела, но там все мои вещи – и кот, мой кот, а я не люблю сцен.
– Заберешь свои вещи утром. Тебе ведь даже не обязательно видеться с ней, правда?
Феникс, казалось, задумалась.
– Я очень польщена. И мне нужна эта работа. Но я хочу сохранить за собой это жилье. Мел – это мой кот – Мел не будет есть, если я сама его не покормлю, а Роза похожа на мою единственную тетушку. Она была так добра ко мне. Она скончалась. – Ванесса нетерпеливо хмыкнула.
– Роза говорит, что уверена в скором возвращении прежней квартирантки, но здесь что-то не так.
– Не так?
– Ой, да. По-моему, когда она уезжала, то ничего не смогла с собой взять. Мне пришлось разобрать ящики и освободить в шкафах место для одежды. Она оставила в ванной всю свою косметику и туалетные принадлежности. И еще украшения, которые обычно куда-нибудь прячут.
Внимание Романа опять привлекли полки с бумагами. Он получил столь скудную информацию, что ему ничего не оставалось, как перерыть каждую папку. Работа предстояла утомительная, но он был терпелив – умел быть терпеливым, когда речь шла о деле такой важности, как то расследование, которое он сам решил провести.
– Роза притворяется. Я в этом уверена.
Теперь он слушал разговор вполуха. Если сейчас вздумает вернуться Джеффри, предстоит непростое объяснение.
– Насчет чего притворяется? – спросила Ванесса.
– Что она уверена в возвращении той женщины. Ее уже полтора года как нет.
Роман медленно повернулся к экрану.
Ванесса опять присела на краешек стола.
– Полтора года? Она что-нибудь о ней слышала?
Поколебавшись, Феникс произнесла:
– Не думаю. По-моему, Роза просто решила, что эта квартирантка должна когда-нибудь вернуться.
Ванесса откинулась назад, опершись на ладони, отчего пальцы ее слегка побелели.
– Но ты так не думаешь?
– Я не знаю, – сказала Феникс. – Роза все время говорит о ней. По ее словам, это очень красивая блондинка! Но на самом деле она почти ничего о ней не знает, кроме того, что она из богатой семьи и что ей нет необходимости работать – разве что занять себя. И что ее зовут Эйприл Кларк.
Глава 2
Она, видимо, была на грани отчаяния. Иначе у нее вот так не вырвалось бы имя Эйприл. Да, она потеряла твердую почву под ногами и потеряла надежду обнаружить хоть что-нибудь, могущее помочь ей найти свою самую близкую подругу.
Феникс продолжала улыбаться, но ощущение у нее было такое, будто на лицо надета маска клоуна.
– Самое главное, – сказала она, не отводя взгляда от непроницаемых черных глаз графини, – это Мел. Он повсюду ходит со мной. Я очень серьезно отношусь к животным. Я всегда считала, что можно судить о человеке по тому, как он – или она – обращается с животными. Это одно из тех качеств, из-за которых я восхищаюсь англичанами. Они так…
– Я рада, что ты решила попытать счастья и заехать сюда, – произнесла графиня фон Лейден, словно не слышала болтовни Феникс. – Очень удачно для всех, кто в этом заинтересован.
Губы Феникс тронула улыбка. Может, ей это только показалось, но экстравагантная графиня вдруг круто изменила свои манеры. Теперь она была само очарование.
– Конечно, ты должна улаживать свои домашние дела так, как тебе удобнее. Мы еще об этом поговорим. То, что ты сказала об этой предыдущей квартирантке – этой Эйприл, – очень загадочно. Твоя хозяйка больше ничего о ней не говорила?
Графине не шло быть такой любезной. Чем шире она улыбалась, тем больше обнажались ее десны и тем явственнее эта улыбка напоминала Феникс кошачий оскал. Но, несомненно, имя Эйприл задело ее за живое.
