вы пойдете смотреть дельфинов,– резко сменил тему Алексей. Больше к его работе в МЧС мы не возвращались.
Договорившись встретиться завтра утром, мы, довольные друг другом, расстались.
Конечно, я почти не спала ночью. Можно это списать на духоту в комнате, но стоило мне закрыть глаза, я вспоминала Алексея, и тело начинало тосковать и томиться.
День девятый
Утром Алексея не было у лестницы. Зато я еще сверху заметила сидящего у спасательной станции Виктора. Быстро сбежав по лестнице, с которой я успела подружиться и больше не падала, направилась к нему. Мужчина сидел, ссутулившись и опустив голову, я его таким еще не видела.
– Доброе утро! А где Алексей? – не слишком вежливо спросила я, подойдя к нему.
Виктор поднял голову и улыбнулся усталой улыбкой.
– Скоро будет. Пока в больнице.
У меня сердце зашлось при этом известии.
– Что случилось? Пожалуйста, расскажи!
Сын, сразу пробежав к берегу, уже играл с другом, а я придвинула другой стул и села рядом с мужчиной, ноги вдруг стали ватными и ненадежными.
– Сегодня ночь тяжелая выдалась. В выходные обычно много новых отдыхающих приезжает, они, словно с цепи срываются, так гулять начинают. Нескольких мы вытащили, а часа в 4 слышим крики, подъезжаем – здоровый амбал барахтается. Куда его с такими габаритами понесло, даже не знаю. Вот ей богу, я бы за ним даже не прыгнул, я свои силы все-таки реально оцениваю. А Леха прыгнул. Тот уже под воду уходить стал, Леха ныряет и пытается его вытащить. А утопающие когда понимают, что происходит, иногда в такой ужас впадают, что за спасателей хватаются так, что не дают нам выплыть, и сила в них просыпается недюжинная. Прямо и не знаешь тогда – кого спасать его или себя. Вот и этот амбал стал руками-ногами по Лешке молотить, потом уцепился за этот его крест, про который ты вчера спрашивала, и не отпускает. Может, конечно, хорошо, что не за шею. Пережал бы там какую-нибудь артерию, Лешка совсем бы не выплыл. Слава богу, веревка на кресте порвалась, он сдюжил, приподнял утопленника над водой, за лодку другой рукой зацепился, я был на веслах, так до берега и добрались. С мелководья мужика вдвоем тащили. Лешка уже на берегу задыхаться стал, вот его Скорая Помощь с собой и забрала, на всякий случай – посмотреть. У него, после того завала, и так головные боли бывают…– Виктор вздохнул. Было видно, как сильно он переживает за друга.
В это утро я больше не замечала ни моря, ни солнца, только стрелки часов. Леша не приходил, на душе было тяжело и тревожно. Сын с другом упоенно строили очередную песочную крепость. Ни о какой прогулке на кораблике мне даже думать не хотелось. Не выдержав ожидания, я поднялась и позвала Витька пить кофе.
Мы поднялись на веранду кафе и молча сели у крайнего к морю столика. Вдвоем ожидание переносилось легче. Наконец, появился Алексей. Без своей обычной улыбки, какой-то другой, не похожий на себя. Не раздумывая, я бросилась к нему и обняла, прижавшись к груди, на которой больше не висел Афонский крест. Алеша обнял меня в ответ, положив свою голову на мою. И мы постояли, слушая, как колотятся наши сердца, понемногу успокаиваясь. Я с тревогой прислушивалась к его свистящему дыханию – последствию ночного происшествия. Виктор ничего не сказал, просто придвинул другу стул.
– Ну что он?
– Я к нему заходил утром. Рассказывает: очнулся, чувствует в кулаке что-то зажато, разжал пальцы, а там крест! Говорит, увидев это, сразу в бога поверил. Неплохой оказался мужик. Я крест забирать не стал, ему оставил как талисман. Думаю, в следующий раз в воду пьяным не попрется.
Выглядел Леша не очень, и Виктор участливо спросил:
– Может, ты домой пойдешь?
– Останусь, – и, наклонившись ближе к другу, Леша негромко продолжил,– смену надо закрыть, ты же знаешь, деньги нужны. Лекарство завтра приходит. Но дорогое. Добавишь?
Понимая, что он не хочет, чтобы я слышала его слова, я отошла к ограждению веранды и стала смотреть, как играет на берегу сын.
Поговорив, Леша встал, подойдя, легко взял меня сзади за плечи, постоял немного рядом:
– Я пойду на станцию посплю, вымотался что-то. Меня Витек прикроет. Прости, что так получилось, ласонька.
– Кто? – не поняла я.
– У нас здесь так девушек называют, которые…– не договорив, Леша развернулся и пошел к лестнице.
Но я поняла, что он хотел сказать.
Мы с сыном еще позагорали, а перед отходом домой, я решила зайти на станцию, проведать Алексея. Меня туда, конечно, никто не звал, но я просто не могла больше противиться себе. Мужчина лежал на узком топчанчике у стены, и спал, повернувшись спиной к двери. Я тихонечко подошла и увидела синюю полосочку на его шее вместо веревочки от креста, ее еще называют странгуляционной. Я легонечко провела по ней пальцем, а потом не выдержала, наклонилась и, едва касаясь губами, поцеловала. По тому, как мужчина задержал дыхание, я поняла, что он проснулся, но не хочет этого показывать. Я смутилась, готовая бежать, но Леша поймал мою ладонь и тыльной стороной поднес к своим губам, они были сухие и горячие. Мужчина развернулся на спину, не отпуская мою руку. Я присела на краешек топчана.
– Ты, правда, обо мне волновалась?
– Конечно. А что в этом необычного?
– Странно, – только и ответил он, и легонько поцеловал мою ладонь, потом добавил, – но приятно. Ты не переживай, отосплюсь, буду как новенький.
На станции никого в этот момент не было, поэтому я разрешила себе на миг прижаться губами к его сухим, горячим губам, а потом, положив голову ему на грудь, прошептала:
– Почему же ты так себя не бережешь?
– На то мы и спасатели, ласонька,– ответил Леша любимой присказкой. Я вдруг смутилась, представив нас со стороны, и, попрощавшись, быстро вышла со станции.
Вечером мы с сыном снова пришли на пляж, не столько купаться, сколько узнать, как там Алексей. На этот раз его бронзовую фигуру я увидела еще сверху. И спустившись, пошла прямо к нему, а он шел от моря ко мне, словно между нами была протянута резинка, притягивающая нас друг к другу. Чудо, но на нашем пути не было подстилок, детских бассейнов или пляжных зонтов. Подойдя ближе, мы, не сговариваясь, протянули друг к другу руки:
– Когда ты уезжаешь? Пока я спал, мне приснилось, что я выхожу на пляж, а вас нет – вы уехали. А я ведь ничего
