можно сказать, с гастролями, и в девятом веке уже покинула его.
Речь в легендах и мифах о Сорни Най идёт о сверкающей женщине из металла. Но таких технологий в тайге просто никогда не существовало. Чего не скажешь о Древней Греции или Риме.
Выходит, что родина Золотой Бабы – Европа. Скорее всего – Древняя Греция или Римская империя. На самом деле это не бог весть какое открытие. Ещё в середине 60-х годов известный советский писатель, популяризатор науки и журналист Лев Теплов, собирая свидетельства путешественников, искателей, охотников, пытавшихся найти место поклонения золотой богине, выдвинул любопытную гипотезу, что «…Золотую Бабу унесли из горящего разграбленного Рима, и это была золотая античная статуя».
Можно предположить, что её создателем вполне мог быть древнегреческий скульптор Пракситель, живший в IV веке до нашей эры. Он известен тем, что сотворил из мрамора статую Афродиты Книдской. Также ему одно время приписывали авторство статуи, найденной в 1820 году на острове Милос и получившей всемирную известность под именем Венеры Милосской. Правда, сейчас авторство приписывают некоему Александру, чьё имя едва различимо в надписи, обнаруженной на постаменте сравнительно недавно. Хотя на самом деле, как вы позже узнаете, так звали одну из хозяек статуи.
Догадываетесь, к чему я клоню?
Именно она, однажды оказавшись на северных землях, стала известна как Сорни Най, или Золотая Баба.
– Вижу, вы не очень-то удивлены, – произнёс гость, выдержав паузу и прикуривая очередную сигариллу.
Я замер буквально на пару секунд – и улыбнулся:
– Чему тут удивляться? По работе постоянно приходится выслушивать разные истории. Некоторые из них – просто бред с позиции здравого смысла. Так что история занятная, но требует фактов. Как, например, античная статуя могла оказаться на Урале?
– Ёрничаете, Георгий Петрович, ну-ну… В покер не играете? Нет? Зря. Из вас мог бы выйти толк. Там ведь главное – не выдавать своих эмоций. Мы предполагали, что вы уже о чём-то догадываетесь. Теперь я в этом почти уверен.
Сюда, на Урал, Венеру привезли угры, которые участвовали в нашествии гуннов на Европу. Доказательства вам нужны? Ну что ж: в порах мрамора статуи ученые обнаружили краску на основе золота и воска. Греки никогда такую не использовали. Позже мрамор был полностью очищен от этого золотого красителя. И это ещё далеко не все факты.
– Должно быть, занимательно… Но каким образом это имеет отношение ко мне? – я пожал плечами, отвернулся. – Чего вы хотите? Обычный журналист из уральского захолустья. К сокровищам мировой культуры никакого отношения не имею…
Лев Николаевич встал, сделал несколько шагов по комнате. И, глядя в окно, ледяным голосом констатировал:
– Этой весной вы, будучи проездом в Москве, посетили Музей изобразительных искусств имени Пушкина. И сделали десятки снимков выставленной в музее точной копии (или, по-другому, – реплики) Афродиты Милосской, так значится там статуя, больше известная как Венера Милосская. На этих фотографиях – в основном плечевой пояс. Та его часть, куда когда-то крепились руки.
– Странно. Про Пушкинский музей я информацию в соцсетях не размещал.
– Но зато вы отправили фото по почте. Взломать ваш ящик не составило труда.
И тут мне стало по-настоящему жутковато.
– Но зачем вам ломать мой ящик? Да и вообще: почему вы всё время говорите о себе во множественном числе?
Лев Николаевич посмотрел прямо мне в глаза, как будто хотел просверлить меня взглядом насквозь.
– «Мы» – это Орден Божественной Длани. Тайное общество, во главе которого стоят, поверьте, очень могущественные люди.
– Длани? Вы лечите друг друга наложением рук?
– Мы делаем всё возможное, чтобы отыскать потерянные руки Венеры Милосской и воссоединить их со скульптурой. О самом Ордене и его деятельности расскажу позже. А пока давайте обратимся к последнему явлению Богини. Оно случилось 8 апреля 1820 года. Поверьте, когда-нибудь этот день станет отмечаться повсеместно – наравне с Рождеством, Курбан-байрамом или Песахом.
В тот весенний день крестьянин Йоргус Кентротас из городка Кастро, что расположен на острове Милос, решил поправить стену на границе владения. Он запряг осла в небольшую телегу, сложил туда инструмент, кликнул сына с племянником, и они отправились за камнем: нужно было разобрать часть остатка древней стены, расположенной неподалёку от развалин античного театра.
Вид поля привёл крестьянина в бодрое расположение духа: кукуруза взошла, всходы обильно полило дождями – следовало ожидать хорошего урожая. Может, в этом году получится отложить ещё немного денег на маслобойню. Она была заветной мечтой Йоргуса: оливковых деревьев в округе росло много, а вот маслобойня на острове имелась всего одна. Да ещё и рассказывают, что появились чудо-машины на паровой тяге. Купить такую – и смело можно мечтать о большой прибыли: оливковое масло охотно покупали на кораблях, под разными флагами заходившими в главную гавань острова. Ещё бы не брать такое! Ведь на Милосе рождалось не просто оливковое масло, а нектар – густой, зеленовато-жёлтый, да такой ароматный, что от одного только запаха начинало слегка першить в горле.
В стремлении к своей мечте Йоргус старался свести траты к минимуму: свежие лепёшки в его семье ели раз в неделю, сыр или сливочное масло на стол попадали ещё реже. Полученное от семи коз молоко перерабатывалось и уходило на продажу, близким доставалось лишь то, что не сегодня-завтра могло испортиться. Экономил Йоргус и на угощениях – на Рождество, Пасху или именины. Гостю с порога подносилась большая чарка раки. Делалось это не от щедрот – расчёт был на то, что гостя сразу же возьмёт хмель, после которого станет не до еды – так, занюхать-закусить…
Итак, 8 апреля 1820 года крестьяне возились с камнями, выламывая их из древней стены и укладывая на телегу. То и дело они покрикивали на осла: тот норовил вырваться из упряжки и добраться до молодых побегов кукурузы. Когда Йоргус с сыном пытались взгромоздить на телегу очередной тяжеленный монолит, осёл дёрнулся, камень рухнул на землю. Та задрожала и… провалилась. В провал посыпались камешки – и, судя по звукам, приземлились где-то недалеко.
Заботы об ограде сразу забылись. Парни были посланы домой за верёвкой и фонарём. Когда вернулись, мужчина первым делом спустил в провал зажжённый фонарь. Тот высветил сводчатое помещение, внутри которого что-то белело. Вместе с холодом из подземелья на Йоргуса повеяло предчувствием денег.
Затем пришёл черёд спуститься в подземелье сыну крестьянина. Он разглядел в нише высокую статую из белого мрамора. Услышав это, Йоргус вскинул в небо руки с распростёртыми ладонями, но вместо хвалы Всевышнему из его глотки вырвался дикий торжествующий крик.
– Ну, как вам такая трактовка событий? – Лев Николаевич неожиданно оборвал повествование. – Я так много раз представлял себе этот
