тогда только слухи в пабе. Или агентство «ОСС» — один солдат сказал. Нас пока не дергали.
52 полк был реорганизован теперь весь полк состоит из легких рот. Из первого батальона нас перевели во второй батальон и теперь мы восьмая рота второго батальона 52 полка легкой пехоты. Для нас особо ничего не поменялось. Вся эта грандиозная реорганизация для нашей роты свелась к переименованию — полка и батальона и номер роты изменился. Мундиры так и остались старыми / когда нас называют красные мундиры — то ошибаются — цвет мундиров ближе к кирпичному цвету/ мушкеты старые добрые «тетушка Бесси» и единственно на киверах появились новые эмблемы — сигнальные рожки. Тренировок и учений нет — мы всё также несем караул на окраине Манчестера с задачей не пущать — всякого рода смутьянов и французских шпионов.
Первый же батальон по слухам ушел в Шорнклифф там лагерь стрелкового корпуса и там тренируются пока не очень знаменитые «зеленые куртки» это 95 стрелковый полк. Мы же месим грязь на городской окраине. Видимо решили, что ирландцы не самые верные Короне части. Хотя ирландцев хватает и в тех частях, которые сейчас воют на континенте.
Наш капитан пока в роте в одном лице других офицеров забрали в первый батальон. Скоро обещают пополнить роту и офицерами и солдатами. Сейчас утром в строю только семьдесят рядовых — должно быть минимум сто рядовых три сержанта и три офицера — прапорщик, лейтенант и капитан. Это когда еще будет сейчас семьдесят родовых и два сержанта и капитан. Всё.
В нашей ответственности три заставы которые и перекрывают три дороги ведущие в Манчестер с севера и востока дополнительно у нас временные дозоры в лесу и все рядовые всегда при деле. Либо в карауле либо внутренняя служба — дневальные и караул при нашем расположении.
Рота находиться вне батальона действует самостоятельно. С одной стороны хорошо меньше начальства с другой и снабжение хуже. Впрочем, всё не так и плохо. рядом лес в лесу несмотря ни на какой прогресс попадаются олени и на болотах есть дикие кабаны. Если не наглеть, то мясо есть всегда. Один капитан уследить не может. А в роте полно бывших браконьеров и охотников. Так что еды хватает и без королевской пайки. Спиртное привозят в достатке — чай и алкоголь — это то, чего в британской армии дают строго по норме.
Так и шел 1805 год. Бонапарт окончательно разогнал и австрийскую армию и прусскую. В Германии теперь было много новых королевств и во всех теперь правили родственники Наполеона. Рождество подкралось совсем незаметно. И здравствуй Новый год. Только ещё здесь Новый год особо не отмечают. И новостью было в роту прибыли два офицера — лейтенант и прапорщик. Вот совсем бы не присылали этих двух. Всё изменилось утренний развод стал похож на гвардейский парад во дворце и теперь мундир надо было держать всегда в уставном виде и на заставу идти с ранцем и полной выкладкой.
Хорошо хоть оба новых офицера были молоды и это было первым местом службы, и были они не женаты. Лет им было немного. Лейтенант имел шестнадцать годов от роду. Прапорщик был ещё моложе ему только сравнялось тринадцать лет. Официально ни одного из них произвести в офицеры не могли. Но произвели. Имелась вакансия и полковой агент продал им патенты на звания. Деньги сейчас в английской армии — главное. И даже если вскроется возраст назад никто не отыграет. Возвращать деньги никто не будет. Так и будут служить.
Так как это было первым местом службы вокруг же были заинтересованные женщины. То уже через месяц в роте этих молодых офицеров невозможно было застать.
Вокруг оказалось полно и девушек на выданье и вдов и вообще разного рода женщин. Оба наших вновь прибывших джентльмена ударились в загул и теперь не всегда были даже на утреннем разводе.
Знаком сержантского моего звания были белые нашивки на рукаве и так называемый служебный меч — обыкновенная солдатская сабля. Пику слава богу приказали сдать.
В июне 1806 года случился пожар в порту и затем серия пожаров на мануфактурах города — город вырабатывал сукно на солдатские шинели и мундиры. И теперь на заставах в обязательном порядке дежурил сержант.
От полного безделья и опять-таки надо было занять голову. Учил я французский язык / на этом языке разговаривал не только враг, но и это был разговорный язык местной знати/. У нас же в роте имелся солдат бывший учитель как раз по языкам и был он учителем. Теперь у меня каждый день было несколько уроков — французский, испанский и примета времени латынь.
Не оставляла меня мысль выбиться в офицеры. Тянуть солдатскую лямку 21 год — такая перспектива не вдохновляла.
После серии пожаров в городе сначала активно кого-то искали. Затем прошло время и всё затихло.
После этого затишья и понеслось время вскачь.
К нам в расположение приехали местные дамы на пикник. Идея была глупая и кроме молодого прапорщика на такую экскурсию никто бы местных благородных женщин не привез бы. Осмотрели эти дамы ротное расположение пока дамы ходили по палаткам и заглядывали в наши котелки за этой экскурсией увязались, и солдаты, которые были не на дежурстве. И вся эта собачья свадьба медленно обходила лагерь. Мне тоже было любопытно и одна фраза, сказанная самой старшей дамой своей спутницей — сказана фраза была по французски — только я то уже год как учил самые ходовые слова и понял. лучше всего нападать от лесной опушки там нет часового. Я даже сбился с шага и остановился, когда понял, что именно было сказано.
Бежать и хватать, и кричать — измена, это французские шпионы не стал. Глупо было ожидать, что мне поверят. Обстоятельства были очень скользкие. Благородные леди и я какой-то сержант.
После услышанного я прилип к группе солдат и уже напряг весь свой слух что бы слышать каждое слово, произнесенное приехавшими женщинами.
Более правда ничего подозрительного сказано не было. Пока прощались и они грузились по пролеткам мне удалось украсть газету из пролетки с женщинами.
Газета была старая и на просвет светилась множеством дырок. Но этот фокус я знал. Каждое отверстие под определённой буквой — это шифр. Разгадка в кодовом блокноте. Блокнот у меня отсутствовал, да и разгадывать шифры я не умел.
Мог я только поставить усиленный скрытый пост на отмеченной опушке леса и ждать нападения.
Пост я выставлял самовольно —
