Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
— Я правильно поняла, вы позвонили в полицию потому, что карты показали…
— Простите, я могу сказать одну вещь? — перебила ее пожилая женщина, встав между Лильей и матерью Мунифа. — Если честно, то я тоже не думаю, что произошло что-то ужасное. Ваше предположение вполне верное — он ходил в школу в сопровождении Самиры из соседнего дома. А она может и хорошая девочка, но думает о чем угодно, только не об уроках.
— И все же вы позвонили в полицию. Как будто нам больше нечем заняться.
— А что мне было делать? Она была крайне взволнована. Вы же сами видите. — Женщина обернулась и показала на маму мальчика, тихо плакавшую в стороне.
— Мы даем им крышу над головой и пособие, чтобы они могли здесь жить. Но как они смогут почувствовать себя как дома, если мы не будем проявлять участие? Только на это я и надеялась, что кто-то из ваших приедет, и они поймут, что нам не все равно.
Лилье стало стыдно. Не перед женщиной, а перед собой. Она ведь всегда считала себя лучше других только потому, что голосовала за левых и сразу отправляла деньги в благотворительные организации, когда случалось что-то ужасное, и это показывали по телевизору. На самом деле она была такой же как все, ей было, по большому счету, все равно.
— Вы правы, — сказала она. — Простите.
Она достала блокнот, подошла к родителям и села на корточки рядом с ними.
— Меня зовут Ирен Лилья, я работаю в полиции Хельсингборга, и я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы Муниф благополучно вернулся домой.
— Большое спасибо, — сказала мама мальчика и вытерла слезы. — Аймар плохо говорить по-шведски, но он тоже рад, что вы пришли.
Она обменялась взглядом с мужем и улыбнулась ему.
— Прежде всего мне понадобится фотография вашего сына.
— Я возьму это на себя, — сказала пожилая соседка и вышла из кухни.
— Не могли бы вы описать, во что он был одет, когда выходил из квартиры?
— На нем был красный брюки и голубая куртка с пуговицами с Человеком-пауком.
— Вы не заметили что-нибудь необычное в его поведении?
— Нет, все было как обычно. Он у нас такой добрый. — Мама мальчика только покачала головой.
Отец мальчика сказал что-то на арабском.
— Муниф не хотел выкидывать пустые бутылки. Но я сказала, что помогать должны все. Все шведы сортируют мусор, и мы должны это делать. И он взял их, хоть и не хотел.
— А эта Самира, где она живет?
— В доме напротив, этажом выше. — Женщина указала на соседний дом.
— Учитель не сказал, она была в школе?
— Я не знаю. Я так перепугалась, что забыть спросить.
Лилья кивнула и положила руку на плечо женщины, пытаясь утешить ее. В этот момент вошла соседка, державшая в руках школьное фото гладко причесанного мальчика в красивой белой рубашке, жилетке и бабочке.
— Он рассказывал мне, как сам выбирал одежду и приводил себя в порядок, чтобы понравиться Самире, — рассказала соседка тихим голосом. Мама мальчика зажгла благовония и начала перемешивать колоду карт. — Я думаю, они немного влюблены друг в друга.
Лилья поспешно спустилась вниз по лестнице. Ей нужен был глоток свежего воздуха. Скорее всего, ей стало так плохо от запаха благовоний, и когда мать мальчика задала картам вопрос о том, как нужно поступить с расследованием, пришлось выйти из квартиры.
Как показывала практика, мальчик должен был через некоторое время сам вернуться домой, и обязательно нашлось бы разумное объяснение тому, почему он пропал. Но она обещала связаться со школой, Самирой и ее родителями, и, если бы и это не прояснило ситуацию, планировала привлечь локальную полицию Бьюва и попросить их объявить мальчика в розыск.
Она увидела вывеску и подумала о другом. Вместо того чтобы спуститься на улицу и подышать свежим воздухом, открыла металлическую дверь и оказалась рядом с лестницей в подвал.
Центр переработки отходов.
По словам матери, Муниф пошел туда с пустыми бутылками, и Лилья надеялась найти след, указывавший на то, куда дальше мог отправиться мальчик.
Люминесцентная лампа на потолке зажглась автоматически, когда она вошла в помещение и огляделась. Кроме нескольких контейнеров на колесах, выстроившихся вдоль грязных бетонных стен, в помещении было пусто и тихо. Там никого не было. И все же она решила открыть контейнеры один за другим и порыться среди картонных коробок, газет и липкой пластиковой упаковки.
Нигде не было видно следов мальчика. До тех пор, пока она не включила фонарик в мобильном телефоне и не посветила им под одним из контейнеров. В этот момент она осознала, что ошибалась, в то время как мама мальчика и карты были абсолютно правы.
Маленькая пуговка с красно-синим супергероем лежала под контейнером со стеклянной тарой всего в десяти сантиметрах от края. Была ли она плохо пришита или кто-то схватил мальчика? Кто-то из жителей этого дома, зашедший в помещение в тот момент, когда мальчик был здесь со своими пустыми бутылками.
Она вернулась ко входу в дом и подошла к списку жильцов, одновременно доставая телефон в поисках номера Сверкера Хольма по прозвищу Утес.
— Привет! Как дела? Я слышал, ты задержалась в моем милом родном городке.
— Еще не известно, милый он или уже нет. Мне нужна твоя помощь — надо проверить всех жильцов одного из домов.
— Не вопрос. Какой адрес?
— Улица Винтергатан, 2А.
— О, это мои родные места! Если хочешь знать, я сделал свои первые шаги во дворе дома номер восемь по улице Трумпетгатан всего в нескольких минутах оттуда! Конечно, со временем там многое изменилось, но…
— Утес, не сейчас! — прервала его Лилья и подумала, что лучше бы позвонила Астрид Тувессон или Ингвару Муландеру.
— О̕кей, но ты скажи, если понадобится помощь с выбором местечка для обеда. Я вот всегда буду только за «Шницель и…»
— Утес, твою ж мать! — Ее голос был слышен на пролет выше, и она постаралась говорить тише. — Я подозреваю, что он может все еще быть в доме у кого-то из соседей, и не знаю как ты, а мне совсем не хочется прийти слишком поздно.
— Во всяком случае, осужденных за педофилию в списке жителей точно нет, — сказал Утес таким тоном, что нетрудно было понять — он обижен.
— Будет достаточно и кого-то, кто находился под подозрением, — ответила Лилья таким тоном, который ясно давал понять — ей было плевать на то, что он обиделся.
— И таких тоже не имеется. Но там есть человек, который работает в детском саду в Солросене недалеко от…
— Имя есть? Мне нужно имя.
— Если ты только дашь мне договорить, то я скажу: его зовут Бьерн Рихтер, ему тридцать два года, и он живет один со своими…
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
