Когда пришло время сдавать работы по рядам аудитории, историк поднялся на наш ряд и встал прямо у меня за плечом.
— Так что вы обсуждали, господа?
Дед сверлил взглядом то меня, то Вартана и мы оба знали, что проще сказать, что обсуждали, чтобы он не зачел ответ только за один вопрос, а не отправил весь бланк в помойку с последующей пересдачей.
— У нас с курсантом Кейном возник небольшой спор касательно третьего вопроса, — нагло ответил Вартан.
От такого пассажа я чуть не закашлялся и посмотрел безумным взглядом на сидящего рядом друга. Ты что, идиот? Какой еще спор?
— Очень интересно, — протянул историк, — и что же за спор?
Вся аудитория притихла, только со стороны армейского факультета слышались короткие смешки. Публичная порка городовых — что может быть приятнее глазу и слуху?
— Мой товарищ обратил внимание, что в третьем вопросе я придерживаюсь мнения о том, что первое высшее учебное заведение на континенте с равными правами на образование мужчин и женщин было открыто в Древнем Пите, при королеве Сании Великой Фотен. Курсант Кейн же считает, что это произошло несколько раньше — еще в Ламхитане, откуда Сания Великая, судя по записям той эпохи была родом, — не моргнув глазом продолжил заливать Вартан.
Ну, откровенной лжи тут не было, но вести исторические дебаты во время теста?!
— Ах, так вот о чем. Аудитория, вы слышали, почему курсанты Кейн и Рисс переговаривались во время письменной работы? Что думаете?
Со стороны армейского факультета послышались смешки и гул, курсанты полицейского же молчали, опустив головы. Возможно, вечером нас с Риссом ждет пробив в грудь от старосты и пары спортсменов за то, что опозорили поток.
— А что за смех, я не понял? — жестко спросил историк. — Господа будущие офицеры, вы что, не уважаете собственных матерей?
При упоминании семей армейские наконец-то привалили свои пасти, а препод продолжил:
— Вопрос, на самом деле, стоящий, и я удивлен, что его подняли именно два курсанта полицейского факультета. На самом деле третий вопрос был с подвохом, ведь на него есть несколько ответов. Прав и курсант Рисс, который упоминает клерийскую королеву, прав и Кейн, который вспоминает об образовательных традициях юга, где женщины всегда имели намного больше прав, особенно, если дело касается милитаризированного Ламхитана, — наставительно сказал историк. — И к чему вы пришли, господа курсанты? Курсант Кейн?
— Я вписал в ответ Санию Фотен, — подавленно ответил я.
— Почему же?
— Ну…
Я поднял голову на историка и увидел, что он даже не собирается надо мной издеваться. Его на самом деле впечатлило то, что слушатели его курса могут обсуждать исторические вопросы между собой без принуждения со стороны.
— Ну… — потянул я во второй раз, — потому что мы не знаем имя конкретного арха, при котором женщины Ламхитана стали заниматься наукой. Точнее, я его не помню… А еще меня убедил довод курсанта Вартана, что в Ламхитане было храмовое разделение общества, на военное и ученое крыло… Поэтому я вписал более конкретный ответ в бланк — Санию Фотен.
Историк, удовлетворенный моим ответом, наконец-то вернулся к доске и вновь обратился к аудитории:
— Следующие две лекции будут последними в этом году, потом у нас будет два практикума. Всех прошу подготовиться, проверить конспекты, их наличие я буду проверять. Те, у кого по расписанию выпадает практика в участках — это я говорю для учащихся полицейского отделения — прошу принести соответствующие документы о прохождении службы в секретариат вашего курса. Результаты сегодняшнего теста будут учтены во время экзамена. Все свободны.
Последние слова преподавателя потонули в гаме отодвигаемых лавок, а уже через минуту — в топоте сотен ног. Два ненавидящих друг друга потока — полицейский и армейский — спешили на выход. Далее у всех были уже собственные занятия в разных частях учебного корпуса.
— Неплохо выкрутились, да? — Вартан хлопнул меня по плечу, догнав в коридоре.
— Ты нас в могилу загонишь своим языком когда-нибудь, — ответил я другу.
— Ой! Ну не начинай! Ты видел его глаза? Он оценил! Был доволен! И почти ни капли лжи, ты же на самом деле вспомнил ламхитанских архов и их систему…
— Надеюсь, староста нам сегодня грудь не проломит, — мрачно ответил я.
Мимо как раз прошел упоминаемый индивид, староста курса, курсант Гринн со своей многочисленной свитой лизоблюдов, чьи задницы он постоянно прикрывает перед преподавателями.
— Ой, да успокойся, — легкомысленно отмахнулся от моих тревог Вартан. — Мал, вот вечно ты такой, ждешь чего-то плохого.
— Не ждал бы, если бы не сбывалось… — ответил я. — Что у нас дальше по расписанию?
— О! Серьезный предмет у серьезного дядьки, установочная лекция, полный курс будет читать в следующем году!
— Что за курс?
— А ты вообще в секретариат не заглядываешь?
— Вартан, давай уже, колись, что за предмет.
Друг только присвистнул и почесал затылок.
— А я тут как дурак, жду этих лекций, а ему вообще все равно! Практика сыска, олух! Самый важный предмет третьего курса, который читает господин Кваро.
Как только Вартан упомянул о практике сыска, внутри все чуть похолодело. Я отлично отучился первый курс, хорошо шел весь второй, ефрейтор Негор был мной доволен и я уже, вроде как, прицелился на королевскую стипендию. Но все может пойти наперекосяк, если нас будут аттестовывать по этому новому предмету.
— А ты чего такой возбужденный? Предмет как предмет, — ответил я Вартану.
— Дурак ты, Мал, как есть дурак! О нем, о Кваро, только и твердят старшие курсы. Пара девчонок даже по нему сохнут, а их на факультете-то всего с десяток наберется, так что выбор у них большой! Но самое главное — его лекции! Все на личном опыте, никакого тупого бубнения! Говорят, очень увлекательно. Но и спрашивает строго, как и прочие преподаватели.
Значит, прорвемся. За два года я более-менее понял, как работают мозги людей, от которых зависит, буду ли я еще два года гнить в казарме, или все же позволю себе отдельное жилье с тем же Вартаном, который тоже учился на «отлично».
— А чего он тогда в академии забыл? Вроде, говоришь, не старик еще, чего он не в сыске?
Вартан на секунду замялся, но все же ответил:
— Слухи всякие про него ходят, что поперли со службы, с занесением в личное дело, чтобы даже сторожем устроиться, значит, сложно было. Но кто-то из друзей или знакомых «там», — сокурсник демонстративно ткнул пальцев в потолок, намекая на «высоту полета» тех самых друзей, — похлопотал, и Кваро дали должность на нашем факультете.
История, старая как мир. Впрочем, я не удивлен. Слишком многие, кто поднимался высоко по служебной лестнице в полиции или королевском сыске в итоге падали на самое дно с оглушительным треском. Потому что как только ты начинаешь иметь хоть какой-то вес в обществе, тебя сразу же начинают втягивать в свои мутные дела аристократы. А выходцы из народа к игрищам, которые ведут благородные дома уже не первое столетие, просто не приспособлены, да и чаще всего играют роль разменной монеты.
