– Так я…– опешил бугай, всё ещё держа в вытянутой руке отчаянно попискивающее существо. Оно даже не вырывалось, а лишь жалобно крутило головой по сторонам. – Кричали тут. Ну, я и заглянул.
– Немедленно положите на пол зверюшку! – воспользовалась я возникшей паузой.
– Да делай, что тебе говорит её милость! – махнула рукой экономка. – А то сейчас сюда весь замок сбежится. И сам уже иди, вон, дверь охраняй, как приказано.
– Я и хотел. А тут вона чего, ну, я её и хвать. Да молчу, мисса Пенелопа.
Как только существо оказалось на полу, оно смешно заковыляло в мою сторону и спряталось в дальнем углу за большой напольной вазой, следя оттуда маленькими глазками-пуговками за ногами бугая.
А тот попятился к двери, всё кланяясь да бормоча что-то себе во всколоченную бороду, пока не вышел таким образом в дверь, которую за собой и прикрыл.
– Вот и хорошо! – произнесла экономка. – Повезло мне, ваша милость. Я что задержалась-то? Портрет его высочества для вас сыскала! Сейчас, только руки освобожу.
И дама поставила ведро, сняв крышку. Чтобы «не задохла живность», как она объяснила. А чтобы не пахло, ведро было поставлено поближе к приоткрытой створке окна.
Проделав всё это, экономка вытерла руки о полотенце, перекинутое через плечо, и достала из кармана платья овальную гравюру.
– Давай скорее! – поторопила я её. Это ж надо так возиться, как нарочно!
Экономка протёрла портрет и с поклоном передала его мне.
2
Так, посмотрим, что за фрукт!
Я подошла к светильнику, горевшему в изголовье кровати, и поманила за собой экономку.
– Пенелопа, садись, – и указала на маленькую скамеечку у своих ног. Память Арисы подсказала, что служанка ни за что не сядет рядом с госпожой. – Расскажи мне про принца Леннарда.
– Так, ваша милость, я ничегошеньки не знаю про его высочество, – побледнела она, будто я обвинила её в краже.
– Не бойся. Наверняка сплетни ходят. Что народ болтает?
– А вы лорду Фрэнсису расскажите, – чуть не заплакав, сказала Пенелопа. На лице женщины появилось крайне озадаченное выражение. – Мне ещё двух дочерей пристраивать, а кто их возьмёт замуж, коли лорд меня высечет и выгонит?!
– Никто, – согласилась я. – Поэтому лорд ничего не узнает. Мне ведь за принца замуж выходить, вот и хочу про него узнать не то, что говорят при дворе, а то, что за спиной болтают. Да садись уже!
– Так, ваша милость, – растерянно пробормотала Пенелопа, всё-таки решившись сеть на указанное место. Она разглаживала складки на платье и не спешила поднимать головы. – Не в себе ведь принц, поговаривают, как покойный король Богу душу отдал, так и тронулся умом его наследник. Поэтому матушка и вышла замуж за дальнего родственника покойного мужа, чтобы род продлить. А то как же государство без наследника?
Ладно, кое-что прояснилось, а то в голове Арисы только охи и вздохи по прекрасному профилю молодого человека.
Я посмотрела на овальный портрет, что держала в руках. Принц был изображён по пояс, лицо длинное, вытянутое, взгляд надменный, будто одолжение делает, что вообще смотрит. И волосы длинные, перехвачены на затылке траурной лентой, губы тонкие, изящные, но в лице какая-то злость, что всё и портило, придавая Леннарду сходства с эльфом, уколовшим себе озверин.
Наверное, и на язык язвителен, поэтому Ариса часто плакала и вздыхала после встреч с этим высочеством. Ну ничего-ничего, я тоже в карман за словом не лезу.
– Но ещё говорят, что принца специально оговорили, чтобы отстранить от трона, – прошептала, наклоняясь ко мне, Пенелопа.
И тут раздался грохот, будто что-то где-то упало. Экономка вскочила и тут же плюхнулась на колени, наверное, думая, что явился сам лорд Фрэнсис, чтобы наказать её за длинный язык. Я вздрогнула и сначала спряталась за полог кровати, но потом сообразила, что это упало ведро с пиявками, которое поставила у окна экономка.
Выглянув в том направлении, я убедилась, что так и есть.
– Аккуратнее, ваша милость, может, позовём кого? – шептала насмерть перепуганная Пенелопа. – Это Богиня меня покарала за то, что клевещу на правящий род!
– Ничего подобного, – скептически заметила я. – Это зверушка.
Наконец ведро остановилось, и из него высунулась довольная морда с чёрным глазками-пуговками, только изрядно перемазанная чем-то тёмно-красным.
– Ах ты гад! – кинулась было с кулаками Пенелопа, позабыв о сдержанности и чопорности. – Да я счас тебе!
– А ну, стой! Я сама подойду!
Почему-то я была уверена в принятом решении.
– Ваша милость, а вдруг укусит и заразит чем? Это же болотная выдра, они вечно всякую дрянь подбирают! Говорят, они шпионы Тьмы!
Боже, что за каша в голове местных!
– А по-моему, он просто голоден,– произнесла я и сделала несколько шагов навстречу существу. Зверёк пискнул, облизнулся и хотел было убежать, но после сытного ужина пиявками и что там ещё было в ведре Пенелопы, изрядно раздулся и стал жутко неповоротливым.
Я схватила какую-то тряпку, забытую экономкой на диванчике, и набросила её на зверька. Он заверещал, но застыл на месте.
Пенелопа тем временем продолжала делать охранные знаки и пряталась за пологом кровати. Эх, придётся действовать самой.
– Дай мне что-нибудь съестное, – приказала я таким тоном, что экономка достала из кармана сухое печенье, завёрнутое в бумагу, и, не раздумывая, подала мне.
Я отломила кусочек, приподняла полог тряпки, оказавшейся моим халатом, и кинула его туда. Через миг послышался чавкающий звук, и снова всё затихло. Я повторила процедуру несколько раз, пока не почувствовала, что зверь сомлел и больше не боится.
– Аккуратнее, ваша милость, – скулила Пенелопа, заламывая руки. – Мне попадёт от лорда Фрэнсиса, что недоглядела.
Я приподняла полог халата, какое-то время мы со зверьком молча смотрели друг на друга, а потом я протянула ему руку, в которой лежал очередной кусочек печенья. Зверёк повёл носом и сделал осторожный шаг в мою сторону. Потом ещё несколько.
«Сейчас цапнет», – только и успела подумать я, как почувствовала щекотание жёстких усов и прикосновение к ладони шершавого языка. Приняв угощенье, зверёк довольно курлыкнул и снова лизнул меня.
– Какая прелесть! – умилилась я, откидывая халат и уже смело поднимая зверька в воздух. Он покорно висел, не проявляя ни малейшего беспокойства. Брюхо было таким раздутым, что раздумывать об имени долго не пришлось. – Я назову тебя Пузырём. Пенелопа, принеси ему какую-нибудь лежанку. Я положу Пузыря рядом с кроватью.
Так я и обрела первого друга в новом мире. Экономка хоть и пыталась этому помешать, но потерпела фиаско и лишь глянула на меня так, как обычно смотрят на тихо помешанных. Вроде не опасны, но такое выкинут, хоть святых выноси!
