— Ты слишком привык к слабым противникам, Олег, — с ехидной улыбкой покачала головой сидящая в уголке комнаты на высокой спинке кресле Доброслава, которая даже халатик на себя накинуть не озаботилась, щеголяя в одном нижнем белье. Во-первых, рыжеволосая девушка подобно всем оборотням и так-то особой стеснительностью не страдала и без особых моральных терзаний могла бы прогуляться голышом по центру столицы в людный день. Ну и во-вторых, единственной кроме них троих обитатель этого дома еще находился в том возрасте, когда женские груди вызывают интерес исключительно как потенциальный источник продовольствия… Хотя и другую пищу сын Олега и Анжелы тоже в общем-то давно уже употреблял. И даже говорить к настоящему времени научился весьма неплохо для своего невеликого возраста. — А еще к тому, что не чувствуешь боли от физических ударов и низшей магии, непробиваемым доспехам и возможности всегда восстановить свои силы, убив кого-нибудь из подвернувшихся под топор врагов. Такие привычки опасны и ведут к недооценки противников, пренебрежению возможными угрозами, недостаточной внимательности в бою… И рано или поздно это кончится отнюдь не тренировочным поражением. Вспомни, скольких более сильных магов ты сам победил, благодаря их самоуверенности и беспечности.
— Много, — согласился Олег, аккуратно сгружая возмущенно сопящую носиком супругу на ближайший диван. Ведьмочке пришлись по нраву их ставшие ежедневными утренние разминки, и она явно была недовольна тем фактом, что развлечение на сегодня уже закончилось. Нет, чародей в общем-то всегда знал, что его супруга отнюдь не хрупкий нежный цветок, все же познакомились они в армейском училище для боевых магов. И пусть для связисток рукопашный боя являлся навыком глубоко вторичным, в отличие от умения обмениваться мыслеобразами через астрал и возможности быстро, и метко запулить в нужную сторону разрушительным заклинанием, но определенная подготовка у неё присутствовала. И враги, убитые на поле боя именно своими руками, тоже имелись. Однако раньше Олег не мог и представить, что любимым видом спорта его жены является избиение супруга. — Но, между прочим, все упреки в мой адрес и к тебе тоже относятся. Но чего-то мы не накачиваем тебя ядами и не обвязываем серебряными цепями, чтобы ты узнала, каково это — сражаться, будучи хрупким слабым человеком, а не живой машиной разрушения, которая может зарастить себе сквозную дырку в груди размером с кулак или прорваться внутрь стальной коробки катящего на всех порах бронепоезда прямо через стену вагона.
— А я свою долю подобных тумаков получила еще в те времена, когда была молодой самоуверенной соплячкой, для которой море было по колено. И хотя о наличии в мире богатырей, способных порвать меня пополам даже в боевой форме и чудовищ, рядом с которыми любой оборотень покажется не более чем забавно тявкающим щенком, мне было прекрасно известно, но все они были где-то там… Далеко. И потому отец позвал в гости одного своего старого друга, и он три месяца подряд бил меня голыми руками до тех пор, пока стоять на ногах уже не получалось. — Учитывая, что у раненных оборотней сознание по большей части отключалось, уступая место животным рефлексам и желанию жрать, подобная тренировка должна была являться крайне опасным занятием для всех окружающих. И в первую очередь для наставника, избавлявшего девушку от излишней самоуверенности.
— Он был таким великим бойцом, что совсем тебя не боялся? — Удивилась Анжела, с помощью расчески начав приводить в порядок свою прическу, которая после сна и утренней тренировки больше напоминала не то одуванчик, не то воронье гнездо.
— Просто среднего пошиба иллюзионистом, — поморщилась Доброслава, мало помалу начавшая терять хорошее настроение. Видимо изгнаннице было неприятно вспоминать о своей юности и месте, оттуда девушке-оборотню пришлось бежать, спасая свою жизнь. — Но об этом я узнала только после того как три месяца воевала с видениями, существующими лишь в моей голове и привыкла к мысли, что есть в мире существа намного более грозные, чем привыкший гонять всех деревенских забияк молодой оборотень.
В дверь дома кто-то постучался, и внезапно для Олега его дар оракула отреагировал на этот звук, засыпав сознание молодого чародея ворохом информации, для кого-нибудь менее опытного и устойчивого сравнимый с ударом по голове мягким, но весьма увесистым мешком. В одно мгновение волшебник осознал, что на крыльце стоит их сорокалетняя соседка, которая принесла им на завтрак целую гору блинов, верхние из которых не просто теплые, а практически обжигающе горячие. Узнал о её желании попросить прибавку в пяток медных монет к той плате, которую Анжела платила потерявшей мужа крестьянке за взваливание на свои плечи большей части забот по домашнему хозяйству, хотя лишь год назад сумма в пятьдесят серебряных копеек за месяц не особо обременительной работы, редко занимающей больше трех часов в день, казалась той немыслимой щедростью. И даже прочувствовал смутные опасения данной женщины за своего старшего сына, который пошел в ученики к кому-то из деревенских охотников и вот уже два дня не ночевал дома, отправившись вместе с наставником на опасный промысел.
— Анжела, открой, пожалуйста, — попросил Олег, мотая головой и силясь поскорее прийти в себя. — Там Авдотья пришла, и сегодня у нас на завтрак блины… А мы с Доброславой пока оденемся, все-таки в трусах ей показываться на глаза как-то ну совсем не комильфо…
— Осторожнее, — кащенитка-изгнанница едва успела подхватить чародея, когда тот принялся подниматься по лестнице и споткнулся всего лишь о вторую ступеньку. — Ты чего вдруг удумал буквально засыпать на ходу? Вроде мы тебя с Анжелой особо не уматывали ни вчера ночью, ни сегодня утром…
— Опять видения не вовремя пришли. И куда более подробные и четкие, чем мне бы хотелось, — поморщился Олег, осторожно переставляя ноги. Дар оракула не раз спасал чародею жизнь, но имелись у чародея серьезные опасения, что когда-нибудь данный талант и станет причиной его безвременной кончины. Стоит подобному валу видений захлестнуть волшебника в бою, и его практически гарантированно кто-нибудь или прирежет или пристрелит или на мелкие клочки разорвет. И ведь способности к предсказанию, как и количество добываемой ими непонятно откуда информации, постепенно увеличивались. Еще пару лет назад даже мечтать о том, чтобы пытаться с его помощью узнать направление, откуда появится угроза или определить её тип нельзя было даже мечтать. А сейчас это пусть через раз, но получается. Впрочем, он тогда и магом четвертого ранга стать не рассчитывал… В ближайшие лет двадцать-двадцать пять. И с радостью бы остался где-то у самых границ третьего, если бы мог каким-нибудь образом заранее узнать о возможной схватке пусть с измотанным до полусмерти, но тем не менее полноценным старшим магистром, часть дара которого случайно удалось похитить вследствие вынужденной трансплантации органов. Все-таки он тогда не умер только чудом, а Стефан так и вовсе отправился на тот свет, но был экстренно реанимирован.
К тому моменту, когда Доброслава и Олег спустились к завтраку, Анжела уже не только успела закрыть за соседкой дверь и переправить деревянное блюдо с возвышающейся на нем горкой блинов прямо на обеденный стол, но и сбегать за сыном. И теперь сидящий на высоком детском стульчике карапуз вполне сознательно макал пальцы в подставленное ему малиновое варенье, чтобы их облизать. А вот основное блюдо он высокомерно игнорировал, равно как и объявившегося поблизости отца. И чародей, в общем-то, не мог его за это сильно винить. На момент рождения сына дома Олега не было, да и после боевой маг смог провести с семьей слишком мало времени. И потому кащенитку-изгнанницу ребенок как члена семьи воспринимал и даже не пугался, если та вдруг немного увеличивалась в размерах и обрастала мехом, поскольку в его пластичной детской психике прочно укоренилось убеждение, будто оборотни — это нормально, тепло и пушисто. В общем как кошка, только намного больше, а потому можно кататься верхом крепко держась за длинную шерсть или просто спать на живой подушке с подогревом. А вот непонятного мужика, который почему-то вдруг начал жить вместе с ними, Игорь все еще временами дичился. Олегу даже было из-за этого немного обидно, ведь он в кои-то веки имел полностью товарный вид, за время отдыха в родном доме полностью восстановив себе правый глаз, который ему выбивали с удручающей периодичностью. Ну а наполовину деревянной ступни ребенок вообще вроде бы ни разу не видел, поскольку носок с протеза снимался исключительно для проведения гигиенических процедур.
