Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
Была поздняя осень, конец ноября, и последняя пятница уже миновала, но от этого не становилось спокойнее. Вот пока в доме жил дед, можно было не сомневаться, что Скарбник не покинет подвала.
– А если Страшный кот придет к нам сюда? – спрашивал Матвей у деда, когда был моложе.
– Я тот, кто заклинает Страшного кота. Я не позволю ему прийти. А после моей смерти ты станешь тем, кто заклинает Скарбника. И ты не позволишь ему прийти, – уверенно говорил дед, сверкая темными блестящими глазами. И улыбался, показывая ряд целых белых зубов.
– Сколько тебе лет, дед?
– Много. Очень много. Я родился здесь, когда на месте особняка твоего отца стоял другой, старый дом. Я родился в этом старом доме, – важно сообщал дед и хитро подмигивал.
Теперь деда не стало, и повеления Скарбника следовало выполнять Матвею. Про Желанную книгу он кое-что слыхал, но совсем немного. Дед не любил об этом говорить, лишь пару раз обмолвился, что давным-давно из-за одной старой книги началась вражда между влиятельными семействами этого города.
– Это древние семьи. Их предки, как и наши, покоятся на старом польском кладбище в глубине леса за церковью, – пояснял он. – Все хотели обладать книгой, но досталась она нам. Никто об этом не знает и знать не должен. Смотри не болтай.
Впрочем, Матвей никогда и не болтал. О таких вещах не говорят. О таких вещах даже думать временами страшно.
Где достать Желанную, было совершенно непонятно. Но Скарбник сам подсказал. Он явился в следующем месяце, ночью, как обычно, когда Матвей принес ему неизменное блюдце с молоком, кровью и священными травами. Это был второй раз, когда существо предстало перед ним воочию – мохнатой фигурой в темноте подвала.
– Желанная книга на хуторе, в доме Стефана, – промурлыкал кот. – Твой прадед Стефан был ведьмаком, он ушел от тебя, чтобы не передавать своего дара. Кровный потомок, который первым войдет в его дом, станет его преемником. Станет ведьмаком. Ты хочешь быть ведьмаком, мальчик?
Матвей тогда вздрогнул и уставился на Скарбника. Вытаращился, точно заговорил плюшевый мишка, который сидел на полке с игрушками.
– Не хочу, – тихо выдавил из себя.
– Найди еще одного потомка Стефана. Кровного потомка. И достань Желанную.
Но найти потомка деда оказалось не так-то просто. Матвей искал, искал и искал и пришел к неутешительному выводу, что лишь его отдаленная родственница Святослава Новицкая является троюродной племянницей деда Стефана. Ей уже было около шестидесяти лет, и Матвей понятия не имел, как заставить ее войти в дом умершего прадеда.
И вот теперь Скарбник заявил, что есть еще один потомок, кто-то, кто родился по линии Святославы. Ее сын Любомир погиб еще тогда, когда война между семьями, сделав новый виток, привела к очередной катастрофе в их маленьком городке. Но Любомир был очень молод. Неужели он успел кого-то оставить после себя?
Конечно, пани Святослава, эта важная пани с голубыми глазами и высоко вздернутым подбородком, ничего не скажет. Посоветует лучше учить уроки и мыть руки перед едой, – она всегда говорила эту чушь, изредка навещая Матвея.
Но тогда как найти этого потомка?
Что сказал бы дед?
Он сказал бы: «Ищи в библиотеке церкви».
Значит, туда и надо отправиться.
Глава третья. Мирослава
1
Мое полное имя и фамилия – Назаренко Мирослава Андреевна.
Отчество, конечно, не настоящее, это по дедушке со стороны матери. Но то, что мой родной отец звался Любомиром, я знала, мать как-то проговорилась. Теперь вот знала, что бабушку зовут Святослава. Красивое имя и неожиданное для девочки. Вернее, теперь уже для бабушки, ведь мать Любомира не могла быть молодой.
Где искать информацию, я понятия не имела. Думала зайти в ЗАГС, спросить, они там точно должны знать. Или в паспортный стол? Посмотрим.
Утро началось с того, что Богдан написал в «Вайбер». Его банальное «Привет, как дела? Проснулась? Накрасилась?» немного улучшило настроение.
Снежанка еще ворочалась в постели, а весеннее солнышко вовсю заливало нашу комнату, ложась на пол и на коврик яркими теплыми квадратами. Умыться, включить музыку в наушниках. Сделать макияж.
Утром, пока я сидела перед зеркалом, на меня всегда нападало вдохновение. Я тщательно выводила чернущие стрелки на глазах, подкрашивала брови и обводила темным карандашом губы.
Конечно, учителям такой имидж не нравился. Наш новый классный Григорий (мы его так называли даже в глаза, очень уж он был молодым), как только видел меня, сразу начинал причитать, что я порчу красивую внешность мрачным макияжем. Особо меня не гоняли, ведь я же была гордостью школы. Все олимпиады по химии – на мне, по польскому и английскому – тоже на мне. Но для почетной фотографии в вестибюле школы меня попросили не краситься, на что я твердо сказала, что в таком виде меня никто не узнает. Подумают, что это фото какой-то незнакомой девочки.
Мать собиралась на работу. Она работала в местном магазинчике. Получала неплохо, кстати, нас со Снежаной хорошо кормили и одевали. И каждый год вывозили на море. В то утро я вдруг подумала, что, возможно, благодаря деньгам пани Святославы.
Допив кофе, мать подскочила, убрала в карман телефон и наконец увидела мое лицо. Возможно, если бы я в этот момент стояла к ней спиной, набирая воду в чайник, утро прошло бы совершенно по-другому. Но, увидев мой макияж и сережку в носу – камешек так славно поблескивал этим ярким солнечным утром, – мать не выдержала.
Что это я придумала? Зачем уродую себя новой дыркой в теле? (Мать так и сказала, «в теле».) Тогда уж можно и деревянные бусы на шею, и пальмовую юбочку на талию, как в племени тумба-юмба. И если в школе на меня еще раз пожалуются, то она отведет меня к психологу, чтобы помогли справиться с лишней агрессией, потому что только агрессивные люди избивают своих одноклассников и красят лицо в черный цвет.
И вообще она видеть меня не может, с этим моим чудовищным лицом.
– И есть не дам, пока не будешь выглядеть, как человек! Вынь этот камень из носа!
Я в долгу не осталась и тоже завелась, как музыкальная шкатулка. Заявила, что она не имеет права вмешиваться в мою жизнь, что она – склочная мать, которая только и умеет, что орать, и мне плевать, нравится ли ей мой внешний вид.
Прооравшись, мать хлопнула дверью, я же выругалась ей вслед и сердито зашипела, плеснув кипятком на палец, когда делала себе кофе.
Все шло своим чередом.
– Наорались? – пробормотала Снежанка, осторожно выходя на кухню. – Стены в доме тряслись, наверное. Я вчера эту твою сережку и не заметила, темно было и поздно.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
