– Непреднамеренно, – попытался успокоить ее Фром. – Даже ваш отец не знал, что случится такое…
– Но не могу ли я как-то спасти их? Не могут ли мои мысли, которые ведут их к озеру, отослать их назад? Может, если я как следует сосредоточусь…
– Нет, – покачал головой Кросс. – Нет, никакой человек не смог бы, сосредоточившись, за несколько часов послать мысль, равную по мощи той, чья энергия накапливалась целых триста лет. Вы, единственная, кто мог бы спасти их, бессильны. Нет никакого способа!..
– Никакого способа? – резко повернулся к нему Бронсон. – А что, если такой способ есть? Посмеете ли вы воспользоваться им?
– Собрать мысли участников этого марафона, что ли? – невесело рассмеялся Кросс. – чтобы создать мысль той же силы?
– Не совсем так, но почему бы и нет? – взволнованно зачастил Бронсон. – Вы сказали, что мысль – это электрический импульс. В лаборатории внизу есть всевозможные повышающие преобразователи и усиливающие лампы. Используя оборудование Коура и блок питания нашего реактивного самолета, я мог бы создать аппарат, который усилит едва заметный импульс обычной человеческой мысли до вибрации, равной той, которая созывает сюда леммингов! И я полагаю, что собрать такой аппарат можно за час! – волнение Бронсона продолжало расти. – Это просто, имея внизу столько оборудования! Не труднее, чем собрать маленькую радиостанцию!
– Механическая часть, может, и не сложна, – загорелое лицо Кросса оставалось спокойным. – Но как вы передадите в аппарат человеческую мысль?
– Н-ну… – замялся Бронсон. – Можно ввести в мозг тонкие, как волосы, проводки…
– Что?! – глаза Кросса вспыхнули от гнева. – Вы хотите, чтобы я выполнил неслыханно тонкую работу на мозге в этой грязной конуре? Без инструментов, без ассистентов, без специального оборудования! Но это безумие! Причем помните, чтобы послать определенную мысль в момент контакта, мисс Коур должна оставаться в сознании! Вы предлагаете проводить такую операцию без анестезии? Нет, Бронсон, это невозможно!
Вместо ответа Бронсон пересек комнату и включил аудиовизор. На экране появились лемминги с пустыми лицами, двигающиеся как роботы, их число все росло, она напирали на последний ряд колючей проволоки. Позади нее ополченцы отчаянно трудились над баррикадой, усиливая ее бочками и вывороченными из мостовой плитами.
– Не появилось никакого конструктивного решения этой проблемы, – говорил тем временем комментатор. – Рано или поздно преграда рухнет, и тысячи людей спокойно уйдут в озеро, чтобы утонуть. На других баррикадах вдоль гавани ситуация не менее серьезная. В последних сообщениях говорится…
Анна Коур вздрогнула, впервые увидев леммингов. Она резко повернулась к четырем ученым.
– Эта ужасная ситуация возникла по вине моего отца, – твердо сказала она. – Я не могу спокойно сидеть, пока эти люди умирают. Лучше пусть умру я, несчастная аномалия трехвековой давности, но спасутся они. Мистер Кросс должен выполнить эту операцию!
– Нет! – рявкнул Кросс. – Это невероятно! У меня нет инструментов! А такая боль без анестезии… – доктор вздрогнул.
– Это необходимо сделать. – Лицо девушки было спокойным. – Одна жизнь, чтобы сохранить миллионы! Тут нечего выбирать.
– Вы храбрая девушка! – старый Веттнер склонил в восхищении голову. – Если вы выживете, то весь мир позаботится о том, чтобы в будущем вас ждало только счастье. А если погибните, то… вы станете самой великой героиней всех времен! – Он оглянулся, поскольку Бронсон коснулся его руки. – Да?
– Нужно начинать. – Бронсон думал о сыне, который брел в толпе, приближающейся к озеру. – Немедленно!
Глава V. Спасение
ВЕСЬ ПОСЛЕДУЮЩИЙ час четверо человек работали в отчаянной спешке. От двигателя реактивного самолета они провели кабель в лабораторию под домом. Здесь, под руководством Бронсона, были подключены мерцающие усилительные лампы, прошедшие предварительную проверку, для уверенности, что, пролежав три века, они все еще пригодны для эксплуатации.
С невероятной быстротой росла в лаборатории масса перепутанных проводов и оборудования. Анна Коур принесла вниз, в лабораторию, маленький аудиовизор и сидела, глядя на экран, бледная от ужаса при виде безумных мужчин и женщин, бьющихся об ограду из колючей проволоки.
Четверо ученых уже заканчивали собирать мыслеусилитель, когда услышали крик Анны:
– Барьер!
Взгляды всех устремились на экран. Натянутые ряды проволока лопнули, как гнилая бечевка, и лемминги двинулись вперед неудержимым человеческим потоком на наспех сооруженную баррикаду. Национальные гвардейцы, охваченные паникой при мысли о том, что сейчас их сметут в холодную черную воду, изо всех сил держали баррикаду. Стена из бочек и плит скрипела и качалась.
– Нет больше времени! – пробормотал Веттнер. – Нужно начинать!
– Но… но… – дряблое лицо Фрома дрожало. – Нам нужны конденсаторы! И добавочные катушки индуктивности! И нужно провести испытание, чтобы узнать, будет ли…
– Я готова, – сказала Анна Коур и спокойно легла на стол.
Дрожащими руками Джон Кросс достал из сумки блестящий скальпель. Но знакомое прикосновение к стали придало ему храбрости и силы. Он тщательно выбрил участок густых волос на голове девушки, затем одним молниеносным движением скальпеля очертил круг на голове, обнажив кости черепа. Анна Коур тихонько застонала, но не шевельнулась.
Кросс ловко зажал сосуды и вытер кровь. Затем, взяв маленькую электродрель из лабораторного оборудования Алексиса Коура, он принялся взрезать по кругу сам череп.
Эта процедура была настолько болезненной, что немногие мужчины выдержали бы ее. Белая, как лист бумаги, девушка лежала, схватившись руками за край стола и стиснув челюсти, как тиски. Веттнер, Фром и Бронсон, стоя позади Кросса, были такими же бледными, как девушка, лбы их были украшены бисером пота.
– Еще пару минут, и баррикада рухнет, открыв дорогу к озеру! – раздался с другого конца помещения голос комментатора.
КРОСС РЕЗКО отбросил дрель и осторожно снял костяной кружок, обнажая живой, пульсирующий мозг девушки. С посиневшими губами, двигаясь, как автомат, Бронсон протянул ему два проводка, тонкие, как волоски. Кросс подал сигнал Фрому и Веттнеру, которые подошли к столу и с силой прижали к нему девушку, чтобы предотвратить любое ее непреднамеренное перемещение. Бронсон нажал рычаг, и наспех сооруженный аппарат в углу лаборатории загудел.
Руки Кросса уже не дрожали. Отточенными практикой движениями он воткнул проводки в серую массу мозга Анны Коур.
Пронзительный крик сорвался с губ девушки. Затем, не в силах переносить эту пытку, она потеряла сознание.
Джону Кроссу пришлось собрать всю свою силу воли, чтобы капнуть в открытые губы Анны шесть капель динитриксола, зная, что мощный стимулятор вернет ей сознание для дальнейших мучений.
– Думай! – прошептал он. – Вели им отступать, идти назад!
