Я рассматриваю пространство вокруг. Похоже на тюрьму. Камеры, решетки. Разве такое возможно? Прямо здесь?
— Старый офис, — коротко поясняет Адам, растравляя мое любопытство.
— Кто ты? Откуда… как… как ты вышел на моего отца? И тогда, в ту ночь… это была не случайность?
— Случайность.
— Я не верю.
— Твое дело.
— Ты уже тогда вел дело моего отца? Ты выслеживал меня?
— Ну, если тебе так больше нравится — пускай.
— А как по правде?
Он открывает одну из камер, подталкивает меня внутрь, перехватывает запястья, заводит за спину.
— Правда в том, что твой парень подрезал мое авто.
— Нет…
— Я против пьяных за рулем.
— Все не может быть настолько просто.
— Тебе повезло.
— Не уверена.
— Ты могла бы сгнить в тюрьме, а будешь скакать на моем члене.
Металлический щелчок, холод обжигает руки.
Я не сразу понимаю, что он надел на меня наручники, приковал к одному из стальных прутов за спиной.
— Нет… не надо, — дергаюсь.
Адам надавливает мне на плечи, заставляет опуститься на колени. Не удерживаю равновесие, опускаюсь вниз. Вскрикиваю.
— Мы начнем с того, на чем закончили.
— Я не…
— Ты мне отсосешь.
— Даже не надейся! Ты не заставишь…
— Ты сама этого хочешь.
Одной рукой он поглаживает мою макушку, другой расстегивает свои брюки, выпускает эрегированный член на волю.
Мотаю головой, отказываюсь подчиняться. Конечно, он сильнее, легко заставит выполнить все, что угодно. Я готова униженно разрыдаться. Но внизу живота закручивается тугая воронка.
Почему он так влияет на меня? Что со мной не так?
Черт побери. Я действительно его хочу. Этот ублюдок прав. Хочу неизвестного, абсолютно постороннего мужчину, которого вижу второй раз в жизни. Я точно обезумела. Я больна. Другого объяснения подобной реакции нет и не будет.
Я по щелчку превращаюсь в одержимую нимфоманку. Но почему? Что в нем такого особенного?
Вспоминаются прошлые отношения. Давид так и не смог уломать меня на минет. Потерпеть его возню на себе от трех до пяти минут я соглашалась. Прикладывала усилие воли, подавляла отвращение, мысленно уходила в подсчет секунд. Однако чтобы встать на колени, ласкать бывшего жениха добровольно… такого я и в дурном сне вообразить бы не смогла.
Тогда какой бес вселяется в меня здесь и сейчас?
Дьявол, я сгораю от запретного желания.
— Давай, — говорит Адам.
Дрожь прошибает тело. Нахожу силы лишь для того, чтобы протестующе всхлипнуть, отрицательно качнуть головой. Но всем нутром жажду иного. Сорваться в бездну, в пропасть. Раствориться, утонуть.
— Просто попробуй, — его хриплый голос парализует волю.
Я не рискую ничего говорить. Боюсь, что стоит только открыть рот и здоровенный член моментально проникнет в глотку. И не потому что мне запихнут его в глотку насильно, а потому что сама обхвачу губами и вберу до упора.
Нет. Я определенно не здорова. Никогда не замечала за собой одержимости в сексе, но тут… Этот мужчина заставил меня кончить, просто водя полицейской дубинкой между ног. Так чему я сейчас удивляюсь?
Пальцы забираются в мои волосы, тянут, заставляя запрокинуть голову назад. Руки, скованные наручниками, затекают, причиняя боль.
Адам не спешит брать меня силой. Выжидает, пока сама решусь двинуться дальше. Дразнит и заводит, подстегивает погрузиться в безумие. Он медленно водит вздыбленным членом по моим губам, будто обрисовывает контур. Сначала я рефлекторно дергаюсь, но постепенно привыкаю и обмякаю, совершенно не хочу сопротивляться. Позволяю ему продолжать извращенную ласку.
Крупная головка пульсирует, так и манит, чтобы ее облизали, провели кончиком языка по пылающей гладкой коже.
Я чувствую, как между ног становится невыносимо влажно. Рефлекторно сжимаю бедра, стараюсь достичь хотя бы мимолетного облегчения. Только зря.
— Упертая, — насмешливо произносит Адам. — Пожалуй, мне стоило надеть полицейскую форму.
Я сдавленно выдыхаю и ощущаю, как мои губы увлажняются. Несколько капель смазки выделяется из восставшей плоти, что плотно прижата к моему рту.
Я отклоняюсь назад. Больше никто меня не держит. Отпрянув подальше, дышу часто-часто. Вжимаюсь в металлическую решетку. И облизываюсь.
Это происходит помимо воли.
Разум выключается.
Теперь на моем языке расцветает новый вкус. Солоноватый, пряный. Чуть терпкий, мускусный.
— Хочешь добавки? — спрашивает Адам.
Он поглаживает свой член, сжимает, обхватывает ладонью, ведет вверх и вниз, надрачивает.
Я смотрю на него как завороженная. Застываю, как мышь перед удавом. Тупо взираю на покачивающийся из стороны в сторону огромный орган. Очень крупный, ровный, красивый. Обвитый набухшими венами. Напряженный, упругий.
Я не могу устоять перед искушением. Тянусь вперед, дотрагиваюсь губами до налитой кровью головки. Обхватываю плотнее, слегка засасываю, слизываю проступившие капли смазки. Неторопливо провожу языком.
Адам молчит, предоставляет мне полную свободу действий. Разрешает поиграть, исследовать разгоряченную плоть.
5
Я смелею, полностью отдаюсь эмоциям. Вхожу в раж. Прежде я даже не воображала, что могу испытать такое наслаждение от минета.
Мое нижнее белье настолько мокрое, что его можно выжимать.
Я стараюсь взять поглубже, захватить раскаленную плоть в плен моих губ. Изучаю могучий ствол. Облизываю и обсасываю, причмокиваю от удовольствия.
Адам отступает, специально делает шаг назад. Тянусь к нему, опять обхватываю член, всасываю головку, дразню языком. Тогда он вновь шагает назад. Из моего горла вырывается разочарованный стон. Я пытаюсь дотянуться и не могу, мне мешают наручники.
Адам опять подступает ближе. И я тут же ловлю его член губами, пытаюсь обхватить покрепче, вдохновенно облизываю. А потом он снова проворачивает свой жестокий трюк, заставляя изнывать от неудовлетворенности.
— Вошла во вкус? — смеется.
И я с опозданием осознаю, в каком состоянии нахожусь.
Растрепанная. На коленях. Одержимая его членом. Всего за несколько секунд ему удается превратить меня в покорное животное.
Я отшатываюсь к решетке, пробую подняться.
Но Адам не разрешает.
Он сдавливает мое лицо, вынуждая широко открыть рот и проталкивает член между разомкнутыми челюстями, вбивается вглубь, практически нанизываю мою голову на свою воспаленную от возбуждения плоть.
