Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Нам нужна новая концептуальная схема для понимания того, какие мысли и ощущения вызывает рукотворный мир, потому что человеческий мозг существенно отличается от того прототипа, который, по мнению психологов, философов и дизайнеров, мы имеем. В моем детстве среди психологов господствовало мнение, что человеческий мозг после критического периода на ранней стадии развития личности остается неизменным. Затем, около 2000 года, серия исследований лондонских таксистов показала явные изменения в их мозгу, в частности, в гиппокампе, после того как они прошли экстенсивную подготовку, необходимую им для того, чтобы запомнить (составить ментальную карту, по терминологии Линча) географию города. Даже для полностью сформировавшихся взрослых эти и другие исследования установили, что человеческий мозг динамичен и бесконечно меняется в ответ на ощущения, испытываемые в наших средах – человеческих, общественных, физических, архитектурных, ландшафтных, городских. Доказательства нейропластичности нашего мозга имели огромное значение для понимания человеческого познания: они показали, что в процессе обучения наш мозг трансформируется, изменяя нас на протяжении всей жизни. И, в противовес тому, что столетиями считалось верным, нашу жизнь, наше сознание изменяет и буквально формирует восприятие физической среды, в которой мы существуем.
Чем больше мы узнаем, тем больше мы можем осмысливать, исследовать и оценивать соответствие того, что мы уже построили и что построим, тому, что требуется для обеспечения нашего благополучия. Чем больше мы узнаем, тем очевиднее становится, что мы должны заново пересмотреть традиционные представления о городах, архитектуре, ландшафтной архитектуре и воздействии строительной среды на людей. И мы должны предпринять этот пересмотр с оптимизмом, энергией и надеждой. Мой десятилетний опыт изучения и описания городских сред убедительно показал, что наше строительное окружение могло бы быть устроено намного, намного лучше. И оказывается, что сплошь и рядом для строительства плохого здания (или ландшафта, или городского пространства) требуются не меньшие ресурсы, чем для хорошего.
Так что обратите внимание на комнату, в которой вы сидите, на высоту, форму и цвет ее потолка. На текстуру и конструкцию стен. На мягкость или твердость напольных покрытий. На видимые с вашего места соседние внутренние помещения и на вид из окон (если они есть) наружу. На качество и температуру воздуха. На качество звуков, которые вы слышите. На подбор мебели и ее расстановку. На тип и интенсивность освещения. На конфигурацию коридоров, ведущих в соседние комнаты и помещения, и их расположение относительно места, в котором вы находитесь. Все это воздействует на вас. Это влияет на ваше самочувствие и здоровье и понятным для вас образом, и так, как вы, возможно, даже не подозреваете. Это влияет на то, как вы взаимодействуете с другими людьми в этом помещении – и даже как думаете о них. Это может повлиять даже на вашу самооценку как человека, достойного или не достойного этого места.
Почему это важно? Потому что это можно изменить. Все вокруг вас – от формы комнаты до количества солнечного света, проникающего в ваш дом, до типа дома или квартиры, в которых вы живете, до ширины и положения дорог и тротуаров, по которым вы добираетесь туда, – именно такое, потому что кто-то сделал выбор. По заказу или в общепринятом порядке городская среда создается, а это значит, что она может быть создана иначе, заново. И большая ее часть будет создана в наступающие десятилетия. Мы имеем беспрецедентную возможность сделать наш мир лучше.
Луис Кан, американский архитектор, создавший самые знаменитые здания конца ХХ века, всю свою жизнь убедительно доказывал могущественное воздействие дизайна строительной среды на жизнь людей.
Однажды он изложил это так: «Если взглянуть на термы Каракаллы… все мы знаем, что можем помыться под восьмифутовым потолком с не меньшим успехом, чем под 150-футовым». Но, настаивал он, «есть что-то в потолке высотой 150 футов, что делает человека другим».
Отмечая облагораживающее свойство легендарных римских бань, Кан выразил интуитивное предположение, оказавшееся верным, хотя и по причинам, о которых сам Кан вряд ли мог знать. Недавние исследования показали, что люди мыслят творчески и лучше воспринимают абстрактные идеи, находясь в помещениях с высокими потолками. Человек, чувствующий себя почти в буквальном смысле «нестесненным», более склонен к творческому мышлению.
Архитектура всегда казалась мне самым важным видом искусства – таким, которого заслуживает каждый. Наши здания, ландшафты и городские пространства влияют на жизнь не только тех людей, которые их заказали и оплатили, – а если они построены с целью вложения средств, как чаще всего бывает, то вообще не на их жизнь. Кроме того, большая часть зданий, ландшафтов и городских пространств переживают людей, не только тех, для кого они первоначально предназначались, но и представителей следующего, а иногда даже многих поколений.
Конечно, некоторые люди, особенно дизайнеры, понимают значимость внешности пространств. Но многие испытывают затруднения, когда им приходится объяснять, почему дизайн имеет такое существенное значение для жизни людей. Один такой человек, моя знакомая, руководит маленькой успешной некоммерческой организацией, ратующей за хорошую архитектуру. Однажды она мне сказала, что когда в сфере дизайна случается очередной кризис вроде размываемых дамб в Новом Орлеане, или перспективы уничтожения выдающегося здания, или разрешения на застройку нового участка, которая, несомненно, обезобразит окрестности, она и члены ее штаба садятся за круглый стол, оплакивая состояние городской среды. Все они профессионалы и единомышленники, все увлечены дизайном. «Мы не перестаем говорить о значимости дизайна, – как-то пожаловалась она. – Но ни один из нас не смог бы толком объяснить, почему это так».
Прежде, возможно, никто не мог. Теперь мы можем.
Глава первая
Как жаль, что мы живем здесь
Уныние воцаряется первым, за ним – отчаянье.
Пытаешься стряхнуть его. Оно только растет.
Дело в безмолвии площади.
Марк Стрэнд, «Два де Кирико», часть 2 «Беспокойные музы»[4]
Тот факт, что человек не понимает вредоносности продукта или элемента дизайна в своем окружении, не означает, что те безвредны..
Рихард Нойтра, «Выживание с помощью дизайна»Заголовок к моему первому архитектурно-критическому эссе, опубликованному в The American Prospect, придумал мой редактор, а не я. Но когда он прислал гранки, я поняла, что он считает меня ниспровергательницей авторитетов: «Унылые здания», гласил заголовок. В подзаголовке чуть ли не слышался мой жалобный голос, вопрошающий: «Почему американская архитектура так плоха?» Со времени появления этого эссе пятнадцать лет назад политические, социальные и экономические ландшафты нашей страны сильно изменились. Сентябрь 2001-го стал началом гораздо более опасной и осмотрительной эпохи. Интернет и цифровые технологии изменили способы нашего общения и совершения покупок, смысл нашего права на частную жизнь и даже наше самоощущение; они также существенно ускорили экономическую интеграцию и сделали глобализацию экономической, социальной и культурной реальностью. Несмотря на это, и двадцать лет спустя приговор, провозглашенный в том заголовке, остается справедливым, и не только в отношении Соединенных Штатов.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
