Втроем играть стало еще веселее, к тому же, юный маг оказался парнем общительным и компанейским. Он охотно отвечал на наши расспросы, рассказывал забавные случаи из своей жизни при дворе дедушки-герцога. Я и сама не заметила, как мы перешли на «ты» и стали обращаться друг к другу коротко: Лео и Нель.
На следующей станции в наше купе, рассчитанное на четверых, подсел еще один попутчик, по виду – делец или банковский служащий. Не теряя времени, Леонард предложил незнакомцу поменяться местами, и тот, взяв небольшую мзду, согласился и ушел в другое купе, а Лео уже на законном основании перенес к нам свой багаж.
До полудня мы развлекались игрой и разговорами, а после, заперев купе, втроем отправились обедать в вагон-ресторан. Он был полон: свободных столиков оставалось раз-два и обчелся. Мы направились к одному из них, но по дороге заметили деву – совсем юную, прилично одетую и явно несчастную.
Мистрис сидела за одним из столиков в полном одиночестве и тайком всхлипывала, стараясь не дать волю слезам. Лео бросился к ней первым:
– Будет ли позволено мне узнать, кто посмел причинить обиду столь очаровательной мистрис? Я готов сразиться со всяким, кто имеет наглость огорчать юных и беззащитных дев!
Незнакомка от неожиданности то ли икнула, то ли еще раз всхлипнула и попыталась вежливо улыбнуться:
– Прошу вас, не обращайте на меня внимания, господа! Я… расстроена разлукой с близкими, тем более что она обещает быть долгой. – Видно было, что мистрис на ходу придумывает объяснения своим слезам.
Мне было понятно, что она слишком скромная и воспитанная, а потому не спешит жаловаться на свои беды совершенно незнакомым людям. Мой батюшка тоже заметил это.
– Надеюсь, мистрис, наше общество поможет вам развеяться и забыть хотя бы ненадолго о тоске по оставленным родственникам. Вы позволите присесть к вам за столик?
– Не смею возражать… – незнакомка повела рукой, предлагая нам располагаться.
Мы воспользовались приглашением, уселись, и батюшка, как самый старший, представил нас девушке.
– А вы назовете нам свое имя? О цели вашей поездки я, пожалуй, догадываюсь: вы едете учиться в магическую академию Вайоланта, – обратился к ней с новым вопросом мой отец.
– Неужели это так очевидно? – смутилась незнакомка. – Да, вы правы: я – новая адептка академии, а зовут меня Луизанна Локкарт.
Она не назвала себя мистрис, и перед фамилией не обозначила приставку «инг», что могло означать только одно: Луизанна родом из очень простой и, вероятнее всего, не слишком богатой семьи. Ее чистое, но заметно поношенное платье говорило о бедности так же явно, как и одинокая чашка чаю, стоявшая на столике: ни сахарницы рядом, ни сливочника, ни вазочки с печеньем, конфетами или хотя бы сухариком…
– Замечательно! – услышав, что Луизанна, как и мы, держит путь в Вайолант, воскликнул Леонард. – Значит, мы попутчики! И если вы, мистрис, путешествуете одна, то, полагаю, ничто не помешает вам присоединиться к нам. Я и Нель – мы тоже едем в КоШМаР!
– Правда? – миловидное личико Луизанны просветлело. – О, как же я рада, что Триединый позволил мне встретить вас! Разумеется, я рада знакомству!
Тут к нашему столику подошел разносчик, и батюшка сделал заказ:
– Сэндвичи с кресс-салатом, курицей и томатами для всех, четыре корзинки с фруктами и большой чайник бодрящего чаю из вигур-травы!
– Но я… – снова смутилась и попыталась возразить наша новая подруга, – не могу себе позволить…
– Надеюсь, мистрис Локкарт, – батюшка подчеркнул слово «мистрис» голосом, намекая, что наделенные магическим даром девушки, зачисленные в академию, имеют право на это уважительное обращение, – вы окажете мне честь принять небольшое угощение в знак благодарности за то, что позволили нам присесть с вами рядом?
– Я… как вам удалось так все повернуть, что я чувствую себя обязанной принять это угощение? – Луизанна слегка порозовела и принялась теребить кончик своей светлой, почти белой косы. Ее голубые глаза воззрились на моего батюшку с искренним недоумением.
– Не стесняйтесь, мистрис, – усмехнулся отец. – Вы достойны того, чтобы за вами ухаживали и делали вам комплименты. Вон как ревниво поглядывает на меня ваш сосед, Леонард!
Я взглянула на Лео и засмеялась: юноша и впрямь выглядел недовольным. Он был явно очарован Луизанной и был бы рад свернуть гору ради одной ее улыбки.
Мистрис Локкарт тоже обернулась к внуку герцога, встретилась с его пылким взглядом и раскраснелась окончательно:
– Право же, будет вам смущать меня! Лучше расскажите, что вам известно об академии? Я ничего о ней не слышала, кроме того, что там обязаны учиться все отмеченные Даром Триединого.
Отвечать на этот вопрос взялся Леонард. Его сведений, выпытанных у придворных магов герцога Жутерданского, хватило на весь обед и последовавшее за ним чаепитие. Наконец, тарелки, блюдца и чашки опустели. Настало время освободить столик для других пассажиров, желающих потрапезничать.
Расставаться с Луизанной никому из нас не хотелось, да и она явно не горела желанием вновь остаться одна.
– Вы… идите, – почти шепотом произнесла девушка, придвигая поближе к себе чашку, наполовину наполненную густо-коричневым напитком. – Я тут еще посижу.
– Ты не хочешь возвращаться к себе в купе? – попыталась угадать я. – Не повезло с соседями?
На глазах у Лу, как теперь я и Лео называли новую знакомую, вновь выступили слезы.
– Я еду третьим классом, – через силу призналась она.
Мы застыли в удивлении: третий класс – это вагон, в котором есть только скамьи без спинок, на которых не приляжешь, да и присесть не всегда можно: мест меньше, чем желающих присесть. А еще третьим классом путешествует всякий сброд, среди которого встречаются довольно опасные личности.
Первым пришел в себя мой батюшка:
– Как такое возможно?! – возмущенно произнес он. – В маговской обсерватории вам обязаны были выдать дорожное пособие, которого достаточно, чтобы с комфортом добраться до Вайоланта из любой точки империи! Если маги посмели присвоить полагающиеся вам деньги…
– Нет-нет! Мне все выдали! – поспешила встать на защиту неизвестных магов Луизанна.
– Тогда как? Тебя не пустили в купейный вагон? – не выдержал Леонард. – Провожатые не имели права так поступать с тобой!
– У меня билет… в третий класс. – Лу все же не сдержалась, всхлипнула, спрятала лицо за салфеткой.
Потом, справившись с чувствами, рассказала нам, что она – старшая из пяти детей мясника, работающего на скотобойне, и что законный отец считает ее неродной, потому что она не похожа ни на его родню, ни на своих младших братьев и сестер, а еще родилась семимесячной.
– Пока я была полезна – помогала матушке присматривать за младшими, вела хозяйство и продавала какое-никакое вязание – отец кое-как терпел меня. – Начав откровенничать, Лу уже не могла остановиться. – Но, как только стало ясно, что через пару седмиц я уеду, как он заявил, что я – отрезанный ломоть, и, раз король забирает меня из отчего дома, то вот пусть он обо мне и печется.
